Он втянул, сколько мог, свой вызывающий мягкий живот, выросший вопреки всем его усилиям, - и никакой мысли не дозволено было выразиться в его больших синих глазах, когда он представился.- Ты, ты, - подтвердительно просопел министр. - Объект Марфино - твой, значит? Ладно, садитесь.Сели.Министр взял разрезной нож из рубинового плексигласа, почесал им за ухом и сказал:- В общем, так... Вы мне голову морочите сколько? Два года? А по плану вам было пятнадцать месяцев? Когда будут готовы два аппарата? - И угрожающе предупредил: - Не врать! Вранья не люблю!Именно к этому вопросу и готовились три высоких лгуна, узнав, что их троих вызывают вместе. Как они и договорились, начал Осколупов. Как бы вырываясь вперед из отогнутых назад плеч и восторженно глядя в глаза всесильного министра, он произнес:- Товарищ министр!.. Товарищ генерал-полковник! - (Абакумов больше любил так, чем "генеральный комиссар") - Разрешите заверить вас, что личный состав отдела не пожалеет усилий...Лицо Абакумова выразило удивление:- Что мы? - на собрании, что ли? Что мне вашими усилиями? - задницу обматывать? Я говорю - к числу к какому?И взял авторучку с золотым пером и приблизился ею к семидневке-календарю.Тогда по условию вступил Яконов, самим тоном сво[96] им и негромкостью голоса подчеркивая, что говорит не как администратор, а как специалист:- Товарищ министр! При полосе частот до двух тысяч четырехсот герц, при среднем уровне передачи ноль целых девять десятых непера...- Херц, херц! Ноль целых, херц десятых - вот это у вас только и получается! На хрена мне твои ноль целых? Ты мне аппарата дай - {два}! {целых}! Когда? А? - И обвел глазами всех троих.Теперь выступил Селивановский - медленно, перебирая одной рукой свой серо-седой бобрик:- Разрешите узнать, что вы имеете в виду, Виктор Семенович. Двусторонние переговоры еще без абсолютной шифрации...- Ты что из меня дурочку строишь? Как это - без шифрации? - быстро взглянул на него министр.Пятнадцать лет назад, когда Абакумов не только не был министром, но ни сам он, ни другие и предполагать такого не могли (а был он фельдъегерем НКВД, как парень рослый, здоровый, с длинными ногами и руками), - ему вполне хватало его четырехклассного начального образования. И поднимал он свой уровень только в джиу-джицу и тренировался только в залах "Динамо".Когда же, в годы расширения и обновления следовательских кадров, выяснилось, что Абакумов хорошо ведет следствие, руками длинными ловко и лихо поднося в морду, и началась его великая карьера, и за семь лет он стал начальником контрразведки СМЕРШ, а теперь вот и министром, - ни разу на этом долгом пути восхождения он не ощутил недостатка своего образования. Он достаточно ориентировался и тут, наверху, чтобы подчиненные не могли его дурачить.Сейчас Абакумов уже начинал злиться и приподнял над столом сжатый кулак с булыгу, - как растворилась высокая дверь и в нее без стука вошел Михаил Дмитриевич Рюмин - низенький кругленький херувимчик с приятным румянцем на щеках, которого все министерство называло {Минькой}, но редко кто - в глаза.Он шел, как котик, беззвучно. Приблизясь, невинно-светлыми глазами окинул сидящих, поздоровался за руку с Селивановским (тот привстал), подошел к торцу стола [97] министра и, склонив головку, маленькими пухлыми ладонями чуть поглаживая желобчатый скос столешницы, задумчиво промурлыкал:- Вот что, Виктор Семеныч, по-моему это задача - Селивановского. Мы отдел спецтехники не даром же хлебом кормим? Неужели они не могут по магнитной ленте узнать голоса? Разогнать их тогда.И улыбнулся так сладенько, будто угощал девочку шоколадкой. И ласково оглядел всех трех представителей отдела.Рюмин прожил много лет совершенно незаметным человечком - бухгалтером райпотребсоюза в Архангельской области.