Разговор еще не установился, еще в нем преобладала гастрономическая тема, еще Иван Иванович, как хозяин, предлагал попробовать то маринованных подберезовиков, то ветчины, то моченых яблок. Но вот прошло несколько минут, вспомнили о кинофильме, объявленном на вечер в клубе, и решили, что не стоит туда торопиться, так как это дрянь несусветная о современном производстве. Марго с простодушным видом стала расспрашивать Иваныча: в чем таится духовная жизнь подобных ему людей дела? Тот, уловив подвох, прижмуривал маленькие глазки, молча смотрел на нее.
- Иван Иванович ужасный ретроград, - усмехнулся Игорь Андреевич. - Льва Толстого перечитывает на сон грядущий.
- А вы? - спросила Шурочка. - Для вашей робототехники требуется любить модернистов?
Игорь Андреевич махнул рукой: мол, какие, к черту, модернисты!
- Предпочитаю техническую литературу и песни Высоцкого, - сказал он. О человечестве думаю в целом хорошо. Женат. Несудим. Какие еще вопросы?
- А можно сделать мыслящего робота? - продолжала Шурочка. - Чтобы вам его было жалко, как человека?
- Ты хорошая девочка, - улыбнулся Игорь Андреевич. Его моложавое твердое лицо приблизилось к ней; на скуле и в углу глаза лежали красноватые отсветы костра. - Давай прокачу тебя на санках?
- Давайте, - согласилась она и посмотрела на Цыганкова. Тот пожал плечами, но ничего не сказал. - Нет, лучше потом, - передумала Шурочка.
- Надо повторить! - торопливо вмешался Адам, словно хотел удержать ее, правда, с опозданием. - Иван Иванович, тост!
Через полчаса поспели шашлыки. Поляна уже казалась обжитой, все чувствовали приятную расслабленность и доброжелательность. Цыганков вспомнил приключения в шабашных бригадах, свою ловкость и предприимчивость. Он разыгрывал в лицах, как брали у него взятки: одни - застенчиво, другие весело, третьи - с презрением. Он как будто хотел раскрыться без утайки, без стеснения и продемонстрировать темные стороны жизни, касаться которых, пожалуй, мудренее, чем овладеть какой-то робототехникой. Однако с ним никто не спорил, его вызов остался незамеченным.
Игорь Андреевич рассказал потом о своей случайной встрече с Высоцким: знаменитый певец был маленького роста и поразительно не походил на супермена, каким его часто представляли. "Поэтому, - признался Игорь Андреевич, - я был разочарован и предложил ему побороться руками. Он не отказался. Я легко положил его. Тут же он потребовал снова бороться. На что он надеялся? Пусть я не богатырь, но кое-какая силенка есть... Сцепили мы кисти - и я медленно ему поддался. Стыдно стало, что ли... Зачем, думаю, настроение человеку портить? Завидую чужой славе? Ведь не в росте и силе все дело..."
Игорь Андреевич вытащил из сумки магнитофон, и над поляной понесся хриплый надрывный голос поющего человека. Слушали молча, с какой-то неловкостью, возникшей от мысли, что этот человек уже умер, а они живут...
Шурочка поправила ворот шубки, запахнулась поплотнее.
- Замерзла? - заботливо спросил Игорь Андреевич и обнял ее за плечи.
- Но-но! - вдруг прикрикнул Цыганков. - Оставьте девушку...
- Зачем так шуметь? - улыбнулся Игорь Андреевич и убрал руку.
- Не ценишь нашей компании, - с досадой сказал Цыганкову Иван Иванович. - Все вознестись хочешь, как петух. Вот прими, Володя, рюмку, охолонь.
- О, вы хозяин! - насмешливо протянул Цыганков. - А мы перед вами малые людишки, вечные младшие научные сотрудники... На нас и прикрикнуть незазорно. Кто ж осудит хозяина?
- Верно: хозяин, - кивнул Иван Иванович. - Даже пансионат мой. Построил для своих работников... А как ты тут очутился, не пойму. Взятку небось дал? Ты ведь тоже мнишь себя хозяином?
- Иваныч! Голубчик! - вмешалась Марго, надвигаясь на него грудью и сдвигая ему набок тяжелый каракулевый "пирожок". - С кем вы спорите? Прямо бог Саваоф и муравей!
- Бог Саваоф! - хмуро повторил Иван Иванович.