Все свои надежды, начиная с давнишних, юных и глупых, они несли с собой.
Потом стало холодно, Лидия Александровна закрыла окна, и все пошли спать. Спали плохо, мерзли - дом был сырой. Вера и Зойка поверх пальто накрывались еще коврами и циновками.
А утром было тепло, солнечно, пели птицы. Мишка и Вера бегали по саду, по влажной траве, ловили сачком бабочек. Посмотреть издали: оба маленькие, белоголовые, мальчишка с девчонкой.
Зойка, неумытая, с лицом серым, отекшим, стояла на крыльце, чесала волосы.
- Хватит вам прохлаждаться! Мишка, беги за водой! - кричала сердито. Кончаем по-быстрому - и домой. Нечего тут...
Лидия Александровна рано утром ушла на станцию звонить в Москву, вернулась веселая: к двенадцати приедут оба, муж и сын. По словам Лидии Александровны, муж ее был человек добрый, но бесхозяйственный и больше всего на свете любил тишину и покой. Поэтому Лидия Александровна старалась все работы по дому делать в его отсутствие. К одиннадцати часам окна наверху были помыты, но пришлось еще разбирать сарай и выносить поломанную кушетку со второго этажа в сад, к забору.
Никто не приехал ни в двенадцать, ни в час. Вера с Зойкой все кончили и теперь ждали приезда мужа - он должен был привезти деньги. У Лидии Александровны было с собой только семь рублей.
В середине дня стало очень жарко. Вера и Зойка, умывшись у колодца, сидели на скамейке перед крыльцом и совещались вполголоса, просить ли прибавки. Вера сомневалась, а Зойка говорила, что просить надо непременно, потому что насчет сарая не договаривались и насчет веранды тоже. Двадцать шесть рублей должна дать, это законно. И еще Зойка подбивала Веру спросить у Лидии Александровны, можно ли взять пустые бутылки из-под вина, которые за сараем, их там шестнадцать штук и вроде они брошены как на свалку, а если их помыть да сдать - все ж таки полтора рубля. Можно их в сетки насовать и в Москву свезти.
- Ну и спроси, - сказала Вера. - Спроси, спроси!
- Зачем я? Ты спроси. Ты ж договаривалась.
- А мне ни к чему. - Вера беспечно махнула рукой. - Таскаться...
Зойка даже побледнела от злости.
- Ах ты барыня дерьмовая, таскаться ей, - зашипела она. - Конечно, тебе свободно, парня сдала, можно и не таскаться. А мне как же жить?
- Я и говорю: спроси...
Подошел Мишка, в руке у него был странный овальный предмет, оплетенный соломкой.
- Мам, гляди, походная фляжка! - заговорил Мишка тихо, радостным голосом. - Это я там, в углу, где мусорный ящик, нашел. И совсем новая. Давай возьмем?
- Не смей ничего брать без спроса! - Зойка вырвала у него из рук фляжку и положила на скамейку. - Отнесешь где взял.
- Да ее ж выбросили...
- Значит, дрянь какая-то, и нечего дрянь подбирать. Не бегай никуда, мы через пятнадцать минут поедем.
- Ма-ам, а мне в лагере в походы ходить, фляжку нужно... - заныл Мишка.
- Сунь в сумку, и все дела, - сказала Вера. - Если выбросили - значит, не нужна. Подумаешь, разговору.
Мишка сделал робкое движение к фляжке и протянул руку, но Зойка сильно шлепнула его по руке.
- Я тебе что сказала? А ты, дура, его не учи.
Мишка надулся и отошел в сторону. Постояв немного, он вдруг решительными шагами пошел к калитке.
- Не уходи далеко, скоро поедем! - крикнула Зойка.
- Ага, а купаться когда же?
- Без меня на речку не смей! Слышишь? Я тебе запрещаю!
- Ага, сама обещала... - Сварливый Мишкин голос все удалялся.
- На речку не смей! Михаил! Слышишь, что ль?
Калитка хлопнула. Лидия Александровна высунулась из окна второго этажа, крикнула обрадованно: "Приехали?" Вера ответила: "Нет, это Миша пошел". А Зойка ворчала зло: "Приедут, дожидайся... Полное воскресенье тут потеряли... А нету денег - не нанимай людей...