Нет, старик сидел за работой, обложив себя шорными инструментами. Он чинил сыромятное путо (*Путо -- кусок ремня или веревки, которым связывают передние ноги лошади), пронизывая его толстым шилом, и, сощурив глаза, долго тыкал в дыру обмусоленным концом ушивальника. Его самодельная трубка лениво дымилась, наполняя палатку едким дымом крепкого самосада. Малейший шорох на подстилке заставлял деда Прохора отрываться от работы. Он медленно поворачивал голову и заботливо смотрел на отдыхавшее семейство. Его усы, бережно свисавшие на губы, начинали шевелиться, выдавая добродушную улыбку. "Подменил нам кто-то деда Прохора", -- удивился я, не веря своим глазам. Он услышал шорох и, погрозив мне пальцем, прошептал:
-- Тсс! Спят...
Но щенок проснулся. Он жалобно заскулил и, приподняв голову, начал вертеть ею. А Бойка, увидев возле себя нелюбимого старика, вдруг подвинулась к нему и пронизала его предупреждающим материнским взглядом: дескать, не тронь! Дед же Прохор чубуком трубки перевернул щенка вверх брюшком и, качая неодобрительно головой, долго смотрел, как тот беспомощно махал крошечными лапками, тоскливо взывал о помощи.
-- Василь, спишь? Встань-ка, голубчик, -- говорил дед шепотом, теребя Василия Николаевича за ноги. -- У щенка понос, пропасть может, ему бы лекарства, что ли...
-- Где же я возьму ему лекарство?
-- Буди ребят: может, у кого порошок какой есть или капли.
-- Жалко стало, дед Прохор? А ведь ты вроде не любишь собак!
Прохор отбросил в сторону путо, посмотрел в раздумье на Василия Николаевича:
-- Тут, брат, камень растает, а сердце разве выдержит? Ведь к нам она притащила его, из-за нас, понимаешь, из-за людей, кинула собака остальных щенят!
-- Значит, помирились?
-- Куда денешься в этаком случае? Да ты глянь, Василь, как его корежит! -- вдруг вскрикнул дед Прохор, быстро поднимаясь на ноги. -- Видно, тебя не дождаться, сбегаю-ка сам.
Вскоре дед вернулся с большой охапкой черемуховых веток. Он подошел к костру, сбросил ношу, взглянул удивленно на нас и улыбнулся.
-- Наверно, лишку притащил? -- сказал он. -- Ничего, зато черемуховая кора куда с добром желудок закрепляет. Все рассмеялись.
-- Тут, дед, хватит не только щенку, но и на всех нас. да и на лошадей, пожалуй, -- заметил Василий Николаевич.
Часов в двенадцать дня наш караван покинул Систиг-Хем. Продвигались по узкому ущелью к перевалу. Далеко позади шел дед Прохор, ведя на поводу приземистого мерина с объемистым вьюком. Следом за конем бежала Бойка.
Старик не торопился. На его лице видна была озабоченность. Он изредка останавливался, заглядывая в корзину, сплетенную из прутьев и притороченную поверх вьюка. Тогда к нему подходила Бойка. Вытягивая голову, она прислушивалась.
-- Живой, мать, живой, -- говорил ей ласково дед Прохор. -- На перевал заберемся, там, значит, кормить будем нашего зверя. Поняла?
Так начал свою жизнь Кучум. Тайга, ветры и дожди выходили его, а мать научила разбираться в следах, в звуках, привила ему упорство, с каким сама умеет преследовать зверя.
Пока я все это вспоминал, машина вырвалась из леса и уже приближалась к Зее.
Может, будет не лишним сказать несколько слов о современной карте, которую мы собираемся делать в Приохотском крае.
Создание карты -- сложный и многообразный технологический процесс. Изобретение советскими учеными высокочастотных приборов и разработка новых методов картографирования позволяют в кратчайший срок на больших площадях составлять карты высокого качества.
Самый совершенный метод создания карт -- аэрофотосъемка, когда местность фотографируется с самолета специальным аэрофотосъемочным аппаратом. Фотосъемка производится обычно с высоты от шестисот до пяти тысяч и более метров, в зависимости от масштаба карты.