Вдалеке послышался неясный гул, затем перестук, и вскоре совсем неподалеку пронесся, гремя железом, длинный состав товарняк даже ветер прогулялся по лесу и земля под ногами мелко задрожала.
Это не твой поезд, сказал Коготь, не дергайся. Наш чуть попозже. Глянь-ка в расписание.
Вновь вспыхнула зажигалка, высветив газетную вырезку с расписанием движения поездов.
Так, так, приговаривал Станчиков, двадцать две минуты осталось до симферопольского. Он валит быстро, километров девяносто в час. Пошли, а то опоздаем.
Барон еще не понимал, что его ожидает, поэтому особенно не сопротивлялся, когда мужчины, подхватив его под мышки, поволокли к железной дороге. Они взобрались на насыпь и бросили Барона поперек рельсов.
Длинный он какой-то, Коготь держал Барона за руки, а Станчиков за ноги.
Укоротится, если и дальше упираться станет. А нет останется таким же длинным.
Мужики, что вам надо? Что вы затеяли? Все скажу, все отдам! Барон извивался как уж.
Кто твой хозяин?
Какой хозяин?
У кого наркотики берешь? Ты же не своим торгуешь? Кто тебе «синтетику» поставляет?
Не знаю я никого! Я фамилии не знаю и про «синтетику» ничего не слыхал.
Непонятливый он, бросил Коготь Станчику, привязывай ноги.
И Барон не успел опомниться, как Коготь ловко прикрутил ноги капроновым шнуром к рельсу.
Помоги, просипел Коготь, не в силах один справиться с Бароном. Тот норовил укусить бандита за руку. Я людей бить не люблю, приговаривал Коготь, наваливаясь коленом на кисти рук.
Станчиков в это время приматывал шею Барона к рельсу капроновым шнуром. Шнур лег крест-накрест, перекрестье пришлось точно на кадык.
Кто хозяин? спросил Коготь.
Барон молчал.
Может, ты слишком туго его прикрутил, воздуха ему не хватает? Эй, придурок, ты, наверное, еще не понял, что с тобой случится через восемнадцать минут, если ты нам ничего не скажешь? Симферопольский никогда не опаздывает, ходит точно по расписанию, бандиты отошли в сторону, закурили, присели на корточки. Вспомнил, кто твой хозяин?
Барон судорожно размышлял о стратегии поведения: «Скажешь, кто хозяин убьют свои, а не скажешь, симферопольский зарежет. Главное тянуть время, а там и представится шанс вывернуться».
Мужики, прохрипел Барон.
Слышь, заговорил! Мозги прочистились? Кстати, парень, уже пятнадцать минут осталось.
Я вам денег дам, у меня дома много денег.
Кто нам помешает их взять после симферопольского, резонно заметил Коготь, ключи-то у нас? А живешь ты, судя по всему, один. А может, с матушкой-старушкой? Так мы матушку не обидим, быстро прикончим. В ванной утопим, и вода теплой будет, не простудится.
Один я живу! закричал Барон.
Кстати, пока ты размышляешь, выдавать хозяина или нет, скажи, где деньги лежат, все равно же пропадут.
За батареей, в свертке, соврал Барон.
За какой батареей?
На кухне.
Врешь, нет у тебя на кухне денег, но нам они и неинтересны. Если скажешь, кто твой хозяин, сам денежки свои потратишь на билеты. Долго тебе придется по России раскатывать, чтобы свои же не поймали.
Скоро поезд, Станчиков встал на четвереньки и припал ухом к поблескивающему в лунном свете рельсу. Летит, гудит, далековато еще, но уже слышно, вибрация пошла. Люди в вагонах сидят, водочку попивают, пивком балуются. Весело им, бархатный сезон, в Крым едут. Машинист человек добрый, не захочет им настроение портить, резко тормозить. Стаканы перевернутся, закуска на пол упадет, дети с полок свалятся. Отвечать ему за это придется. Он и прикинет: одного идиота пожалеть или детей покалечить? Человек он добрый, мягко притормозит, пассажиры ничего и не узнают. А тебя тянуть будет с километр, не меньше, размажет, ложкой не соскребешь. Думай быстрее, а то моему уху холодно становится от твоего дыхания.
Я вам скажу, мужики, только отвяжите!
Хитрый ты, однако, мы столько старались, привязывали, веревку я узлами завязал, резать ее придется. А как разрежу, поезд пройдет и ты не скажешь, что нам, еще за одним мотком в Москву возвращаться? Лучше все сразу сделаем, ты нам говоришь, кто твой хозяин, мы тебя отвязываем и даже до электрички подбросим, чтобы ты успел за деньгами в Москву смотаться. И учти, потом никаких телефонных звонков. Если предупредишь хозяина, тебя это не спасет, а мы найдем тебя где угодно.