Смотрю, Смирнов, счастье свое ты так и не отыскал.
Не там я его искал.
Счастье везде найти можно.
Не в нем суть. Работу я себе нашел, как думал, неплохую. Работа она, как любимая женщина, поначалу нравится
А потом начинаешь недостатки в ней отыскивать, вставил Федор Филиппович.
В моем случае по-другому произошло: я недостатки наперед видел, но думал, если я человек честный, то честным и останусь. А деньги они субстанция сволочная, втягивают потихоньку. Один раз совестью поступился, второй, третий, а там, смотришь, и дороги назад уже нет.
Ты, Смирнов, считаешь, что эту черту уже переступил?
Не хочу переступать, потому и вас отыскал. Ушел я работать потому, что мне деньги нужны были, детей хотел поднять, чтобы жене немного полегче стало. И скажу вам, Федор Филиппович, честно, все это у меня получилось. Может, вы торопитесь, я вас задерживаю, не нужны вам мои проблемы?
Нет, говори, Смирнов. Только самая большая проблема у меня сейчас не закурить, а ты мне, сволочь, огонек поднес, слово «сволочь» Потапчук произнес беззлобно, ничуть не обидев Смирнова.
Хотел услужить.
Рассказывай дальше.
Я работу несколько раз менял, все не хотел в дерьмо вляпаться. Но всякая работа, связанная с большими деньгами, она дерьмо сама собой предполагает. Я этого раньше не понимал, сейчас наверняка знаю, что чем больше денег платят, тем больше дерьма за теми деньгами.
Это все теории. А ты знаешь, Смирнов, я генерал-практик. Тебе от меня, собственно, что нужно? Если душу излить хочешь, я не очень хороший помощник. Есть телефон доверия, в конце концов, можешь с квалифицированным психологом поговорить. А если знаешь о каком-нибудь преступлении, то говори напрямик.
Федор Филиппович, не торопите, по порядку буду излагать. Три работы я поменял, меня заметили. Третью, теперешнюю, уже сами предложили, я ее не искал. Навели справки по предыдущим делам, выяснили, что я человек надежный, не краду, лишнего не болтаю.
Кое-чему я тебя, Смирнов, все-таки научил.
Да уж, спасибо, Федор Филиппович, научили неразумного. От денег отказаться ох как тяжело, особенно если тебе их заработать предлагают, а не за преступление.
Преступление оно тоже работа, и ты, Смирнов, это не хуже меня знаешь, ведь не одно дело вместе раскрыли.
Да, Федор Филиппович, знаю. Год назад меня переманили. Если человек зарабатывал сто пятьдесят долларов, а ему предложили сто семьдесят, он уйдет с радостью, не задумываясь. А если человек зарабатывал пять тысяч долларов, а ему предложили пять двести, он даже пальцем не пошевелит, какие бы перспективы ему ни посулили.
Ну, это дело понятное, сказал Потапчук, поглядывая на сигарету, словно она уже тлела в его пальцах.
Так вот, мне со ста пятидесяти долларов, конечно выражаясь фигурально, предложили пять тысяч.
Потапчук негромко присвистнул, постучал фильтром сигареты по портсигару:
Хорошие деньги, выражаясь фигурально. В моем кошельке никогда столько не водилось.
A у меня и поболее бывало, случалось, деньги чемоданами возил, чужие, конечно.
Чемодан денег вещь серьезная.
Первое время я офис охранял, службу хорошо наладил, ко мне присматривались. Фирма продовольствием торговала, консервами, соками, конфетами, печеньем тем, чем завалены киоски по всему городу. Вызвал меня как-то раз к себе босс, дверь в кабинет закрыл, подмигнул многозначительно и говорит: «Ты большие суммы денег спокойно воспринимаешь, руки не дрожат, ноги не подкашиваются?» «Не знаю, говорю, я больше пяти тысяч в руках не держал». Он открывает шкаф, достает коробку из-под ксерокса, а там, хотите верьте, хотите нет, до самого верха в целлофане запечатанные пачки долларов полтинниками. «Фальшивые?» спрашиваю. «Нет, говорит, самые настоящие». «Почему не в сейфе держите?» А он смеется, говорит: «В сейф ящики из-под ксерокса не влезают». Посмотрел он на меня, видит, руки не трясутся, пот на лбу не выступил. «Молодец, сказал, спокойно ты к деньгам относишься». При мне скотчем коробку заклеил. «Бери, говорит, коробку и отвезешь ее в Смоленск», и адресок подает. Я смутился, говорю, мол, расписку дайте. «В чем? улыбается. Деньги же ты получил. В бизнесе только честному слову верить можно, расписки здесь не действуют. Сумма такая, что за нее голову оторвут и тебе, и мне. Так что вези коробку. Я тебе ее из рук в руки дал, и ты из рук в руки отдашь. И привет от меня передавай. Оттуда сразу позвонишь. Вот трубка», и кладет мне в карман сотовый телефон. «Ребят, говорю, надо взять». «Возьми с собой двоих, в туалет с коробкой не пойдешь, если приспичит? Бери машину в гараже и вези». Обомлел я, но виду не подаю, коробку взял, пришел в свой кабинетик с картонкой. Боюсь ее оставить, не знаю, куда деть под стол засунуть, в шкаф спрятать? Намучился я, но привез. Всю ночь гнали, за рулем менялись. Деньги отдал, позвонил боссу, а он смеется, говорит: «Бери деньги, вези их назад в Москву». Вы меня, Федор Филиппович, еще одной вещи научили никогда лишних вопросов не задавать. Удивился я, но снова виду не подал, взял коробку и повез в Москву. Босс меня встретил, разрезал упаковку у меня на глазах, вытащил две пачки, бросил на стол. Говорит: «Это тебе за труды». «Какие труды, говорю, на машине в другой город туда и обратно слетать?» «Волнение большое, говорит босс. Теперь я знаю, человек ты надежный». С тех пор я уже не офис охранял.