Нарожала уродов! козел не унимался. Ничего, скоро он станет красивым и умным, как все.
Маленькое тельце в обрезанных джинсовых шортах и голым торсом удалилось в дом, хлопнув дверью.
Женщина села на лавочку и тихо заплакала, уронив голову на руки.
Зоя потянула меня за рубашку и мы незамеченными вышли в цветущий город. Какое-то время шли молча. И держали за руки пупса. Более несуразную троицу найти было бы невозможно. Но это шла счастливая троица. Которая надеялась удрать с этого треклятого острова, которая мечтала вернуться к жизни с радугами, проливными дождями с грозами. Которая мечтала не расставаться. По улице навстречу нам шли люди. Одни смотрели, некоторые даже оглядывались. Но потом замечали Зойку с несуразными косами и бантами, тихого парнишку, смотревшего под ноги и куклу в центре. Успокоенные любопытные отворачивались. А я все больше и больше понимал, насколько здесь все непросто. Возле городской церквушки висел плакат. Такой же пестрый, как и все в этом чудаковатом месте. Он гласил: «Через месяц нашему чудеснейшему городу 350 лет». Историю пора было заканчивать. Мы с Зойкой это понимали. Как узнать, кто еще это понимает? Нам так необходимы были союзники. Втроем не справиться. Рисковать нельзя тоже. Что же делать?
Мысли роились в голове, словно пчелы в улье. Терпеть больше невозможно. Так что я, все еще глядя под ноги, тихо спросил: « Я думал, Сержик единственный ребенок всемье». «Был, так же тихо ответила она. Брат и сестра. Они пропали. Голову на отсечение даю, козел знает куда».
Странно, что обоим нам пришло в голову одно и то же определение. Козел. С некоторых пор я точно знал, все взрослые в городке только играют благопристойных, на самом деле, единственное чудо, что существует здесь это цветы. Прекрасные, разноцветные, удивительные на вид. Но нас они уже перестали удивлять. Все остальное работало побочным эффектом.
Конечно, и здесь были исключения. Встречались взрослые, которые были вовсе даже ничего. Остальные
Например, моя бабушка. Она так рьяно взялась за мое воспитание и желание сделать из меня «человека» было абсолютно искренним. А теперь? Моя бабуся при появлении меня в поле видимости начинала вздрагивать и всматриваться, словно пыталась вспомнить, да кто же я такой? «И кто же этот мальчик?», вспомнил я мамину улыбку, когда она обнимала меня маленького и начинала щекотать. Только это совсем не похоже было на удивление бабушки: «Боже, кто это?» Удивление сменялось догадкой и раздражением: «Ах да, это он». И бабушка уходила в свою комнату.
Вот с этими мыслями мы и добрались до моего дома. Странная троица мама, папа и странный резиновый ребенок с перекошенным лицом. Я отпустил ручку пупса, Зоя прижала куклу к себе.
Это мамина. Знаешь, не раз уже меня выручала.
Ничего удивительного, мамина же. Зря ты не пошла домой первой. Я бы и сам справился.
Конечно, а наутро пришел бы в школу с очередным фингалом. Меня больше не обижают, так что.
На нас смотрят.
Правильно, я слишком странная, Зойка громко засмеялась, одной рукой прижала пупса, а другую отвела в сторону. Зажужжала, видимо сейчас она стала пчелой.
Пролетая вокруг меня, шепнула:
Завтра приходи к моему дому пораньше. В семь утра будет кораблик. Нужно посмотреть, кого прибьет к нашему берегу. Да, и никогда не пей чай.
Что?
Но она уже помахала рукой и полетела по своим делам.
Я кивнул и пошел по вымощенной дорожке к дому. Уселся на лавочке. Домой не хотелось. Да и не было больше его, моего дома. Кукольные апартаменты, чужие, неприятные, стали пугать меня. Я был не нужен здесь даже больше, чем в доме отца. Как же я ошибался тогда.
6.
Наутро мы встретились в условленном месте. Маленький корабль с облупившейся краской привез только троих пассажиров. Двух женщин и щуплого паренька в очках. Они сошли на берег и направились в сторону нашей местной «мэрии». Держа пупса за руки, теперь наша троица передвигалась только так, мы пошли за новенькими. Мальчика звали Тема. Мы это поняли, когда одна из теток с химией на башке поставила на мостовую клетчатую пузатую сумку и вытянула указательный палец, указующий на неё: