Напротив Руди, со скучающим видом сидел Док, судовой врач Иван Чернов, кутаясь в свой шикарный шелковый темно-синий халат, он с тоской поглядывал на напольные часы. Судя по мокрым волосам и влажному полотенцу, небрежно кинутому на спинку соседнего стула, он принимал душ, когда Слава объявил о сборе. Док был классным специалистом в своей области, но его чопорность и манерность в поведении отталкивала от него команду, что в свою очередь не сильно его и огорчало.
Самым молодым и по возрасту и по вхождению в дружный коллектив корабля был старший лейтенант Михаил Добродушный, высокий стройный хорошо сложенной любящий спорт офицер с открытым добрым лицом частично покрытой нежной еще заживающей розовой кожей. Последствия операции по наращиванию новой, как говорит Док «как на попе у младенца», кожи. В его подчинении была вся палубная авиация, включая истребительную, штурмовую, ударную и военно-транспортную.
Остальные члены команды «Звездного ветра» были переведены на казарменное положение еще трое суток назад. Народ, естественно, встретил этот приказ без энтузиазма. Их же ни кто не предупреждал о планах генерального штаба ВКС. Многие из матросов, пилотов и десантников планировали хорошо повеселиться на планете, отдохнуть от долгих космических скитаний. Но возмущаться, никто не посмел, тем более ни времени, ни энергии для этого у них не оставалось. Судно лихорадочно готовилось к бою, шла подготовка истребителей и ракетоносцев к вылету. Боевые посты и батареи обживались новыми командами канониров. Срочно прокладывались новые безопасные маршруты движения от вводимых в строй БП до центральных коридоров. Видя, что снаряды и ракеты не просто загружались, но и приводились в боевую готовность, экипаж начал понимать происходит нечто из ряда вон выходящее.
Не меньше Славу беспокоил вопрос «Куда спрятать громаду «Звездного ветра»? Ведь скрыть корабль больше походивший на боевую крепость в открытом космосе даже при условии активных щитов невидимости было очень не просто. На орбите или вблизи планеты исключалось если бы их не засекли даже радары «Роя», то непременно на них налетел бы какой-нибудь корабль.
Решение подсказал Джон. Опытный в военном деле волк, он предложил спрятать корабль в одном из кратеров второй луны, на темной стороне, там под защитой экранов невидимости, как он выразился «Нас, и сам дьявол хрен найдет».
Слава перевел взгляд на Алису.
Как у нас дела?
Алиса, сложив длинные шикарные загорелые ножки одну на другую, покачивала на кончиках пальцев почти соскочившую неуставную красную туфлю с острым кончиком и золотой застежкой, оголившую совершенную ступню.
У нас все готово. Реактора работают на полную, энергобатареи заполнены по сто десять процентов, двигатели прогреты, мы готовы стартовать в любую секунду, мягко сказала она, положив свои руки на плечо мужа сидящего рядом.
Адам?
Адам изобразил что-то вроде улыбки, больше похожей на гримасу. Слава знал, что Адам почти не спал эти трое суток, лично проверяя готовность корабля к бою.
Машинный зал укомплектован усиленной сменой, остальной персонал я отправил спать. Силовые установки вырабатывают достаточно энергии, чтоб обеспечить энергией щиты и орудия в течении сорока минут интенсивного огневого боя. Аварийные бригады укомплектованы роботами-ремонтниками и находятся на своих постах.
Слава, чуть помедлив, задал больше всего мучавший его вопрос:
Корабль выдержит бой?
Время покажет, неопределенно пожал плечами Адам.
Капитан, устало прикрыв глаза какой уже раз за сегодня прислушался к своим ощущениям. В отличии от всех остальных Слава, получив вместе со званием капитана командный ген для управления кораблем, стал ощущать его как нечто живое. Огромное боевое судно чувствовало своего капитана и тепло относилось к нему, по своемому любило. Он мысленно мог общаться с любой системой корабля, подключенной к главному компьютеру и управлять ей по одному желанию. Корабль как преданный пес или лучше сказать призовой скакун перед забегом буквально дрожал в ожидании приказа. Иногда Слава замечал, что переборки в помещениях, в которых он находился, буквально вибрировали от возбуждения, а холодный металл теплел, стоило ему прикоснуться к нему. Слава и сам обожал свой звездолет, считая его не железом, а членом семьи, семьи в которую входил только его экипаж. Мысленно пробежавшись по всем активированным и подключенным системам, он так и не почувствовал той уверенности в победе, которой обычно пылал корабль в начале боя. Слишком большие силы в этот раз встанут перед ними. Мешало и то, что бортовой компьютер и соответственно корабль, а следом и Слава не контролировали «серые сектора» судна, остававшиеся в его сознании, ощущениях черными провалами.