А от кого тогда спасать? немного приободрилась она от мысли, что не надо будет вступать в конфликт с начальством.
Почему сразу от кого?! удивился Захария, поняв, что и так уже слегка перебрал с драматургией провинциального театра, поэтому перешел на более деловой тон. Ни от кого, а в чем. Видите ли, Ирия, сегодня вечером намечается некое небольшое мероприятие в межсекторальной штаб-квартире, на которое я получил официальное приглашение
Да-да, перебила она его, улыбаясь. Я в курсе. Лично принимала гравиграмму оттуда. Вас будут награждать орденом. Кстати, я вас поздравляю!
Спасибо, Ирия! ответил он, отмечая про себя, что ему все больше и больше нравится произносить ее имя. Так вот, в приглашении, если вы помните, сказано, что я могу взять с собой на мероприятие кого-то еще одного по личному усмотрению.
И вы начала, было, она.
Да! подхватил он с жаром. И я очень прошу вас, если конечно это не составит вам труда и не отвлечет от чего-то, более важного, составить мне компанию.
Но почему я? опять растерялась она, заливаясь краской смущения. Я думаю, что многие хотели бы оказаться на моем месте.
Знаете, что, Ирия, уже без театрального пафоса проговорил он. Как-то так сложилось, что за почти три тысячи лет, пока я не вылезал из командировок, у меня совсем не оказалось друзей. Приятелей, знакомых, сослуживцев, соседей полно, а вот с друзьями дело не сложилось. Я вот вчера вернулся домой из последней командировки, а встретить-то меня и некому было, хотя многие, я уверен, знали, что это моя последняя отлучка. Ни письма в почтовом ящике, ни смс-ки. И так, понимаете, муторно на душе стало, что и словами не передашь.
Да. Я вас хорошо понимаю, кивнула она задумчиво.
А тут вы вчера И ваша улыбка Единственная такая искренняя улыбка за весь день, что мне показалось, будто вы единственная кто по настоящему рад моему возвращению, хоть я и не знаком был с вами.
Да, опять согласилась она. Это очень плохо, когда тебя не встречают и хоть изредка не улыбаются. Я тоже пережила нечто подобное в свое время. Конечно, мои переживания ничто, по сравнению с вашими переживаниями, но они были и оставили след в моей памяти.
Вот я и подумал обратиться к вам. Это раньше, можно было отсутствовать по пятьдесят лет и вернувшись застать то же самое, что было до командировки. А сейчас, прошло всего почти тридцать лет, а я себя чувствую как слепой в незнакомом ему месте. Мир так стремительно меняется вокруг нас, что мне без вашего кураторства никак не обойтись.
И в качестве кого вы меня приглашаете на это торжество? с легким испугом поинтересовалась она.
В качестве ангела-хранителя, конечно.
Ну, я еще могу понять, что в быту вам необходима помощь, пока вы не привыкнете к новой обстановке, но там в штаб-квартире, что вам может угрожать? с лукавинкой в голосе спросила девушка.
Скажу вам по секрету, даже полковники нуждаются в охране. А уж тем более такие одинокие как я. Мы, я имею в виду, прежде всего себя любимого, являемся самой уязвимой частью общества, почти серьезным голосом сообщил Захария, чуть понизив голос. Не верите? Спросите у шефа.
Тут как по заказу открылась дверь из кабинета, и на пороге приемной появился Гавриил:
Ты почему все еще здесь? обратился он к Захарии. Я куда тебе велел идти не мешкая?!
Да, вот, открыл рот полковник, но генерал не дал сказать.
Не успел вернуться, как следует, а уже охмуряет нашу любимую секретаршу?! воскликнул он и приоткрыв сильней дверь в свой кабинет и крикнул в его пустое пространство. Остап Ибрагимович, там ксендзы нашего Козлевича охмуряют!
Какую-какую секретаршу?! принимая игру шефа, нарочито оттопырив рукой ухо, спросил Захария.
Нашу! Любимую! притворно набычился шеф.
А Олимпиада Дормитонтовна в курсе, что она наша и любимая? настырничал тот, кого назвали ксендзом.
Что?! громыхнул генерал. Имеет место грубый шантаж со стороны внеземного противника?!
Ирия, красная, как свежесваренный рак, недоуменно переводила взгляд с одного актера разговорного жанра на другого и решительно ничего не понимала из их малопонятного диалога. Нужно было проработать с шефом, бок о бок, не одно столетие, для того чтобы привыкнуть к его манере общения. Наконец «театр у микрофона» закончился, и Гавриил перешел к кинофильмам, спросив с интонацией хулиганистого подростка: