Что там наши сидельцы? Леонтий Васильевич1 доносил мне, что никто из них прошения о помиловании не подавал. Так ли это?
Так точно-с, Ваше Величество. Никто из причастных к делу «14 декабря» прошений на Ваше высочайшее имя не подавал, подтвердил пожилой, невольно кривясь при упоминании фамилии своего заместителя. Ни для кого в этом кабинете не было секретом, что милейший Леонтий Васильевич аки крот неустанный «копает» под своего шефа.
Гедиминовичи2! Упорное семя. Боярская толща, скрипнув зубами, произнес император, не оборачиваясь к присутствующим. Зубы-то им повыдергали, да корни остались. И ничего тут с этим не поделаешь. Сидят, ждут и держат свой камень за пазухой.
Не дождутся! коротко хохотнув, выпалил моложавый артиллерист. Надолго урок получили. То же, мне, оппозиция! Переворот затеяли, а что дальше делать и сами не знали толком
Дурак ты, Мишкин3! беззлобно прервал его император. Это только на берегах Туманного Альбиона существует легальная оппозиция Его Величества. Заметь Его Величества, а не Его Величеству. Там даже оппозиция и то в руках монарха. А наша же только и ищет повода, чтобы вилку в горло воткнуть4, либо табакеркой в висок5 приложиться. И в этом я вижу большие неустройства на Святой Руси в будущем. Да и насчет того, что они не знали куда и как вести Россию, ты не прав. Почитай-ка, если еще не читал, чего там нацарапал этот Пестель6в своей, так называемой «Русской Правде».7Почитаешь, так волосы дыбом встают от их истинных замыслов. Они готовы были залить кровью всю Русь-матушку, во имя своих призрачных целей. Вот уж где была бы кровавая диктатура! А они еще меня смеют называть «Николай Палкин», бесстыдники, право слово. Я иной раз жалею, что сразу не предал публичной огласке их дальнейших планов, тем самым давая кое-кому проявлять жалость к этим извергам.
Я не обижаюсь на тебя, brat, возразил императору артиллерист, все же недовольно покрутив носом, но ты напрасно назвал меня этим словом. Дворцовые перевороты, сиречь аристократические революции, какова бы то ни была их подоплека, никогда не угрожали самому государственному устройству. В наихудшем своем проявлении одна династическая ветвь сменяла другую. А вот чего действительно надобно опасаться, так это бунта черни. Бунта бессмысленного и беспощадного8 по меткому выражению незабвенного господина Пушкина.
Ваше Высочество, Ваше Величество! Умоляю вас, не ссорьтесь. Вы оба правы. Самодержавию угрожают со всех сторон, взмолился пожилой, прикладывая руки к сердцу.
Не волнуйся, Александр Христофорович9. Мы не ссоримся. Это наш, сугубо семейный и давний спор, проговорил Николай I, по-прежнему не отворачиваясь от окна. Однако же ты прав, старый мой служака. Трону угрожают со всех сторон, и я даже не знаю, какая из угроз более страшная. Перед нами неразрешимая дилемма. Дать свободу крестьянам, обещанную моим старшим братом еще на заре юности я не могу, ибо это грозит нам недовольством аристократии. И тогда выступление «декабрьских бунтовщиков» покажется детской репетицией к настоящей аристократической революции, наподобие шляхетского восстания тридцатого года, только во много раз страшнее. И не дать крестьянам свободу тоже нельзя, потому что терпение народа не бесконечно. Сам же не раз докладывал, что, то там, то тут пускают «красного петуха»10 в дворянских усадьбах. А когда оно полностью иссякнет, то заполыхает вся Россия. И опять вылезет на свет Божий кто-то, вроде Емельки Пугачева.
И самое интересное заключается в том, что их можно в какой-то степени понять, вставил Великий Князь.
Еще бабушка Вашего Величества, венценосная матушка Екатерина издала специальный рескрипт по поводу обуздания изуверств некоторых помещиков над своими крепостными. Еще по материалам следствия над Салтычихой11. Только сие все равно ни к чему не привело, горестно констатировал жандарм.
Понять можно всех. И я, как помазанник Божий, властию, врученной мне Всевышним, сколь могу, буду всячески противостоять как тем, так и этим. Но, тем не менее, признаю, что самодержавию в том виде, в котором оно находится сейчас уготовано печальное будущее. Я то еще надеюсь умереть в своей постели, не испытав на себе крушения основ государства Российского. Возможно, удастся это сделать и нашим детям, а вот внуки, думаю, излиха изопьют из сей чаши. И как избежать неизбежного не знает никто. Смуты вот чего больше всего страшусь я.