- Знаю, Еще сыграете. Придет ваше время. Можете мне верить. Улыбнитесь-ка и подумайте о чем-нибудь веселом! Например, о свидании, которое у вас назначено на вечер.
Марина грустно улыбнулась. У нее на вечер было назначено два свидания. А это, как известно, все равно, что ни одного.
Марина очень скучала по Ленинграду, по отцу с матерью и по Гале. Такой подруги у нее больше не было, хотя за четыре года в Москве у нее появилось много друзей.
От Гали приходили непонятные письма. В одном письме она написала, что Марина не должна удивляться, если она выйдет замуж. Но Марина удивилась и побежала звонить в Ленинград, выяснять, в чем дело, Галя ответила уклончиво. А спустя некоторое время написала, что она вообще никогда не выйдет замуж. А еще через месяц прислала телеграмму: "Можешь меня поздравить".
Марина ломала голову, что подарить Гальке. Деньги были накоплены на туфли. Марина сделала подметки на старые туфли, а Гальке купила роскошные занавески на окна, что было очень кстати, потому что у Гальки как раз не было занавесок. Окон, правда, у Гальки тоже не было. Если соблюдать точность, у Гальки ничего не было, кроме мужа, молодости, любви и надежд.
Вокруг все выходили замуж. На всякий случай Марина осведомилась у своего приятеля Саши Кириченко, с какого возраста считается старая дева. Узнав, что лет с двадцати пяти, Марина успокоилась.
Саша Кириченко, воспользовавшись ее интересом к этому вопросу, предложил ей выйти за него замуж.
- Выходи, не пожалеешь.
Собственно, он говорил это Марине каждый раз, когда ее видел.
- А что? - так же шутя ответила Марина, взбудораженная Галькиной свадьбой. - Возьму и выйду!
- Я буду очень счастлив, - медленно сказал Саша, и Марина тут же поняла неуместность своей шутки.
- Я же шучу, - поспешила она сказать.
- А я не шучу, - сказал Саша, - я совсем не шучу... Потому что я люблю тебя...
Они шли по Садовому кольцу после позднего вечернего сеанса в кино. Саша остановился, приблизил свое широкое румяное и очень доброе лицо к Марининому. Он был такого же роста, как Марина, хотя уверял, что гораздо выше. Он был широкоплечий, плотный, квадратный. Веселый и остряк, любимец студии. Его считали законченным комическим актером. Для кино он не годился, а столичные театры его уже сейчас приглашали. Он был действительно очень талантлив.
"Он самый лучший человек у нас на курсе, - думала Марина. - И все-таки я его не полюбила".
- Вот такие дела! - сказал Саша дрогнувшим голосом.
- Не будем об этом говорить, не надо, - попросила Марина.
- Я и сам знаю, что не надо, - сказал Саша.
Они пошли дальше. Марина чувствовала себя виноватой. Она давно понимала, что Саша влюблен в нее, любит ее. Она не кокетничала с ним нет, нет! - но эгоистически пользовалась его снисходительностью, чтобы говорить о театре. Как все одержимые люди, Марина должна была бесконечно много говорить на излюбленную тему. Никто не мог этого вынести. Только Галя. Но Галя была далеко. А Саша умел слушать. Марине надо было говорить о своей профессии во что бы то ни стало.
Для этого она выбирала самый длинный путь из кино домой - по Садовому кольцу.
- Бесприданницу я бы играла не так... - с расстановкой произносила Марина.
- А как? - немедленно откликался Саша, знавший точно, что ему надо говорить.
Или:
- "Живой труп" у нас ставят неправильно... - сообщала Марина и умолкала. У нее были идеи. Много разных идей.
- То есть? - откликался Саша.
Марина длинно объясняла.
Так они разговаривали очень часто.
А на прощание Саша говорил:
- Выходи за меня замуж.
- Я подумаю, - отвечала Марина, и они прощались у входа в общежитие весело и просто, как хорошие товарищи.