Ещё раз - дура! Коньяк соды не требует. Чего торчишь? Поставь замки на стол. Ничего не видишь, не знаешь. За что тебе подарки дарю?
Л и з а. Подарили вы мне! Скоро всем виден будет подарок ваш.
П р о х о р. Лучше - я, чем Пятёркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей цена.
Л и з а. Солнцу?
П р о х о р. Креслу, подарок мой сестре. Солнце ничего не стоит. Погоди-ка! Ты что это? Шутки шутить? Ты не забывайся однако! Солнцу! Избаловала тебя сестра, как старая девка - кошку. Ступай к чертям! (Разглядывает бумаги на столе, чихает. Поёт на "шестый глас" (церковное песнопение - Ред.)
Под вечер осенью ненастной
В пустынных дева шла местах
И тайный плод любви несчастной
Держала...
Н а т а л ь я (входит). Какой хороший день...
П р о х о р. Ещё ничего не известно, день только начался. Ты что росомахой такой бегаешь? Не причёсана... растрёпа!
Н а т а л ь я. Знаешь - решили судить отца.
П р о х о р (испуганно). Кто сказал?
Н а т а л ь я. Евгений Мельников.
П р о х о р (сел). Ах, чёрт... Не отвертелся, капитан. Вот те и Железновы! Вот те и Храповы, старинна честн`ая фамилия! Дожили! Довёл капитан наше судно. Ой, будет срама! По смерть всем нам срама хватит.
Н а т а л ь я. Может, оправдают?
П р о х о р. Не в этом дело! Дело в суде, в позоре. И, наверное, засудят. Теперь такая мода: ежели богат, значит - виноват. Несчастные люди - богатые! Ты пойми - не столько капитана Железнова судить будут, сколько нас, Храповых.
Н а т а л ь я. Ничего нельзя сделать?
П р о х о р. В Америку бежать, куда все жулики скрываются.
Н а т а л ь я. А - подкупить суд?
П р о х о р. Делали. Сестра не одну тысячу посеяла, чтобы скандал этот погасить. Полиции дано, следователю - дано. Не вышло, значит. Теперь мне городским головой - не быть, тебе с Людмилой женихов своего круга - не найти, даже и с приданым вашим. Запачкал вас папаша - сукин сын, проходимец! Эх, идиётка...
Н а т а л ь я. Мать?
П р о х о р. Ну да.
Н а т а л ь я. Она - не идиотка.
П р о х о р. А на кой чёрт лезла замуж за капитана этого? Почти на двадцать лет старше её.
Н а т а л ь я. Вы уговаривали. Он приятель ваш.
П р о х о р. Я, я? Я - человек... не от мира сего! Да, я добродушный. Артист в натуре. Я, молодой, мечтал в оперетке комиков играть. А он... по морям плавал! Эка важность! Мало ли дерьма по морям-то плавает!
Н а т а л ь я. Она его любила?
П р о х о р. А поди ты к чёрту! Это не любовь, ежели от своего стада девка отбивается. Это - безумство! Ежели дворяне на цыганках, на актрисах женились - это нашему сословию не пример, не указ!
В а с с а. Кто это тебе не указ?
П р о х о р. Мы тут с Натальей...
В а с с а. Вижу, что тут и с Натальей.
П р о х о р. Как Сергей-то?
В а с с а. Ничего. На сердце жалуется. Ната, скажи, чтоб чаю дали мне.
Н а т а л ь я. Сказали бы прямо, что мешаю...
В а с с а. Да. И - мешаешь. А чай я ещё не пила. Ты чего кричал?
П р о х о р. Закричишь! Суд-то не удалось отвести.
В а с с а. С девицами подожди говорить об этом. Сама скажу.
П р о х о р. Наталья знает. Она и сказала мне.
В а с с а. А ей - кто?
(Людмила тихонько входит.)
П р о х о р. Сын Мельникова. Напрасно девицы принимают его.
Л ю д м и л а. Он интересный, а нам - скучно! Подруги всё хворают, не ходят к нам.
В а с с а. Ты, Люда, поди-ка помоги Лизе убраться в комнатах.
Л ю д м и л а. Я хочу с тобой побыть. Что ты меня всё толкаешь куда-нибудь?
В а с с а. Дела, Людок, хозяйство.
Л ю д м и л а. Хозяйство, хозяйство! А для дочери и нет время, ни минутки!
В а с с а. Вот, буду чай пить - придёшь, поговорим, а теперь - иди!
Л ю д м и л а. Плакать хочется от этого. Я ведь знаю - ты будешь дядю Прохора ругать за то, что он папу распутным зовёт, знаю!
В а с с а (гладя голову дочери, провожает её к двери). Распутный, это... не обида. Распутный - распутывает. Кто-нибудь напутал, а он распутывает.