— Холлу нужно все объяснять, как ребенку.
— Если ИГС осилит...
— Безусловно, осилит. Сейчас у нас Румыния, через неделю-другую пойдет Америка.
— Деньги поджимают.
— Деньги я всегда достану.
— Три минуты, — объявила станция.
— Одну минуту, — заторопился Холл, — у меня еще.
— Что такое?
— Три минуты.
— Донген... — Голос Холла отхватили, словно кусок жести ножницами; телефон свистнул, застонал, донес умирающий голос: «Une femme insensible» [бесчувственная женщина (фр.)] — потом все затихло, и в дверь постучали.
— Войдите, — сказал Крог.
— Дорогой мой, — посланник просунул в дверь голову и на цыпочках вошел в комнату, — я не хотел вас беспокоить, но пришлось сбежать от этих граций. Одна растяпа отбила край у чашки. Ах, я вижу, вы еще говорите.
— Нет, — сказал Крог, — я кончил, — и положил трубку.
— Мученик, — продолжал посланник, — все время на телефоне. Деньги, цифры, акции — с утра и до ночи. Вчера вы даже не выбрались в оперу — это правда?
— Да, — ответил Крог. — Собирался, но дела помешали.
— На днях, — сказал посланник, — я приобрел акции вашего последнего выпуска.
— Очень вовремя, — сказал Крог.
— Я, разумеется, даже не рассчитывал успеть. В этих делах я не очень расторопен. Я поразился, мой дорогой, что списки еще были открыты. То есть — после двенадцати часов.
— Деньги поджимают.
— Я, разумеется, не спекулирую. Просто для меня акции Крога — это гарантия». — Серым встревоженным призраком он порхал от двери к окну, от окна к книжному шкафу. Что-то его беспокоило.
— Невелика гарантия, сэр Рональд, — всего десять процентов.
— Я понимаю, дорогой мой, понимаю, но на вас можно положиться. Если хотите знать, Крог, я — хотите виски? — сделал вещь, которую еще несколько лет назад счел бы опрометчивым поступком. В ваше последнее предприятие я вложил уйму денег, для меня чертовски много. Это надежное дело?
— Такое же, как основная компания.
— Разумеется, разумеется. Вам покажется странным, что я задаю такие вопросы, но, право, я еще никогда не ставил так много на одну карту. Черт возьми, Крог, в моем возрасте уже можно бы не беспокоиться из-за денег. Мой отец не знал таких тревог. Он вполне обходился консолями. Но сегодня даже государственным бумагам нельзя доверять. Рабочие правительства, отсрочки по платежам — все так ненадежно. Знаете, Крог, за последний год разорилось двое моих приятелей. В полном смысле слова. Не то чтобы пришлось расстаться с автомобилем или гунтерами, а просто остались на мели с двадцатью фунтами на всю неделю. Тут не хочешь, а задумаешься, Крог.
— У вас, кажется, есть акции металлургических предприятий?
— Да, на две тысячи. С ними все прекрасно. Конечно, это не акции «Крога», мой дорогой, но — вполне, вполне.
— Если позволите дать совет, — сказал Крог, — утром я бы первым делом связался с маклером. Завтра, я полагаю, они поднимутся де ста двадцати пяти шиллингов, может, даже подскочат до ста тридцати, но велите маклеру продавать уже по сто двадцать пять. К концу недели они упадут до восьмидесяти шиллингов.
— Очень любезно с вашей стороны, весьма. Если ваш список еще не закрыт, я поставил бы еще немного на вашу карту.