И всё потемнело.
***
Она не знала, сколько прошло времени. Лишь запомнила резкий, больничный запах, свет и людей: в халатах, масках и шапочках. Где-то, без сомнения близко, стоял Рик. Наверное, это он держал её за руку, как тисками, пока врачи тащили из истерзанной утробы их первенца. Их сладкого Рика-младшего
Его глаза были голубыми, а личико красным и сморщенным. Лотта чётко запомнила это, перед тем, как погрузиться в сон без сновидений.
Но, когда малыша принесли покормить, улыбка вдруг застыла на её лице.
Что такое, дорогая?
Это не наш сын.
Что? поперхнулся Рик.
Это не наш сын!..
И были слёзы, и был вызов медсестры с успокоительным, осмотр малыша и новые разговоры.
Шарлотта, родная, тебе показалось
Его глаза были голубыми, голубыми!
Карие глазки, замечательные, как у твоей мамы
Нет!
Младенец лежал на руках отца и, некормленый, тихонько плакал. Вдруг задохнувшись, Лотта вспомнила ужас на месте дуба.
Что? Пупс в крови? нахмурился Рик после её рассказа.
Ты должен был увидеть!
Милая, я прибежал на крик, я видел только тебя. Тебе показа
Это всё девчонки! Всё из-за них! Это они, это
«Феи не простят».
Лотта осеклась. Взгляд её перешёл на младенца и встретился с таким же внимательным взглядом тёмных глазок.
«Вы поплатитесь».
Подкидыш фей, прошептала Лотта, вспомнив детские сказки.
И захохотала в истерике.
***
Перед выпиской Лотта узнала, что соседи переехали.
Я думал, ты обрадуешься, удивлённо сказал Рик, сообщивший эту новость.
Жена бледно улыбнулась ему.
Да, милый. Это здорово.
Рик-младший лежал на её руках и спокойно сосал грудь. Он вообще был спокойным: не кричал, не плакал Медсёстры нарадоваться не могли: «У вас такой сладкий пупсик, миссис Гордон! Просто сказка!»
Сладкий. Сказка.
Лотта заставляла себя улыбаться. Паника прошла, курс успокоительного делал своё дело. Фей не существовало в природе. Но что-то, что-то что-то заставляло застывать ледяной статуей, когда маленькие влажные губы обхватывали сосок. Как будто это было неправильно.
«Как будто это Подкидыш фей», добавил в мозгу непрошенный голос.
По телу Лотты прошла судорога.
«Их нет. Нет!»
Нет также, как противных девок и окровавленного пупса, что вызвал у неё преждевременные роды. Ни следа крошек от пирогов, карамели и страшного дуба с лентами на ветвях. Нет и нет.
«Всё хорошо, упрямо повторяла Лотта, зайдя в дом с младенцем на руках. Всё хорошо».
Но это было не так.
***
В первую же ночь младенец закричал, точно его режут. Подскочив, Лотта включила свет и ринулась к кроватке.
Рик-младший встретил её невозмутимым взглядом.
Что такое? зевая, подошёл муж. Есть хочет?
Не знаю, сглотнув, ответила Лотта. При свете ночника сын казался бледнее обычного. Глаза же, наоборот, напоминали тёмные пещеры.
«Или дупла», подумалось Лотте, и она скорей отмела опасные мысли. Взяв малыша, поднесла его к груди.
Не хочет? спустя минуту спросил Рик.
Нет
Рика-младшего положили обратно в кроватку. Спустя час, когда родители только заснули, крик-сирена раздался вновь.
И опять ангельски-безмятежный лик. И снова нежелание кушать.
Младенцы пробормотал муж, ложась обратно в кровать.
Лотта помедлила. Игра света, или на мизерных губах мелькнула улыбка? За секунду до выключения ночника?..
На третий крик Лотта вызвала врача. И плевать, что за ночной вызов придётся раскошелиться. Доктор осмотрел младенца, одобрительно сообщил, что тот здоровее всех, и уехал с чувством выполненного долга.
Лотта лежала без сна до самого утра. И чувствовала, как младенец в кроватке неотрывно смотрит в её сторону.
***
Рика отправили в командировку. Эта новость прозвучала громом среди ясного неба, и от лица Лотты отлила краска.
«Я буду с ним одна?»
Всего-то денёк, милая. Не скучай. Люблю тебя и малявку!
Влажный след от поцелуя Рика ещё подсыхал на щеке, когда Лотта вернулась в дом с крыльца. Этажом выше тут же грянул знакомый плач. Грудь зачесалась, словно обкусанная мошками.
«Всего один день, твердила себе Лотта, поднимаясь по лестнице. Всего один»
Будь живы родители, можно было бы пригласить их. Но ни её, ни Риковых родных уже не было на этом свете. Нет подруг и даже соседей с детьми. Конечно, можно бы заказать сиделку, нянечку, но это, наверное, слишком уж дорого