«Так обычно говорят люди, для которых самое ужасное уже позади, когда они все для себя уяснили, все точки над i расставили, а проблему свою, наконец, разрешили», подумал про себя Андрей.
Оля между тем продолжала:
У Павла уже был кое-какой опыт в приеме наркотиков, и он мне сказал, что мы оба «полетим». И мы «улетели»: только я в сторону унитаза, так как меня рвало, как из фонтана, а мой супруг в это время «торчал», и ему было плевать на меня. Второй раз я приняла дозу, как говорится, за компанию. Находились мы на какой-то вечеринке, потом все решили оторваться. Тогда я воспарила, но приземление было ужасным, доминировало ощущение, что вместо головы гудящий чугунный колокол, все кости ломило. И у остальных было похожее состояние. «Лечились» снова дозой. А дальше понеслось, как в густом тумане
И долго у вас такое продолжалось? чуть слышно спросила женщина. Как у многих, далеких от наркомании нормальных людей, встреча с ее представителями, похоже, вызывало у нее повышенный интерес, смешанный почти с мистическим ужасом.
Нынче у меня такое чувство, что тогда была одна сплошная ночь длиною более двух лет, говорил Павел. Теряешь счет дням и несешься в темном тоннеле с бешеной скоростью. Окружающее просто перестает для тебя существовать. Весь твой смысл жизни в одном уколоться. Очень быстро наступает момент, когда очередная доза тебе нужна отнюдь не для того, чтобы получить удовольствие, а чтобы только нормально себя чувствовать. Ибо ты уже в липкой паутине, в страшном ожидании «ломки». А что это такое описывать наркоману не надо
Среди наркоманов популярны рассказы о веселых днях, жизни в кайф, подхватила Оля. Но это ложь! Теряется все: мораль, друзья, жизненные связи О чем с ними можно говорить? Да ни о чем, кроме иглы, дозы Деградация неминуема.
У меня был приятель, продолжал Павел. Ты, Олюша, его должна помнить. Так он, чтобы незаметно украсть героин отрастил себе длинный ноготь на мизинце. Незаметно проведет мизинцем по порошку, зачерпнет чуть-чуть
Это Вовка Сакетов, подтвердила Оля. Он умер от передозировки.
Да, но незадолго перед этим, обнаружив Вовкину хитрость, его жестоко избили. Переломали все пальцы, а ноготь выдрали живьем. Законы в среде наркоманов волчьи. Наркомания это, и тут Павел, оглядываясь по сторонам в поисках верного сравнения, бросил взгляд на квадратное вагонное окно, которое сейчас было ярко освещено солнечным светом, черный квадрат, внутри которого в отчаянии мечешься до самого скончания века. Так, Олюша?
Или лабиринт, подхватила она, из которого только два выхода: тюрьма или смерть.
Как же вы выбрались из этого лабиринта? качая головой, тихо спросила Тамара.
Сначала мы дошли до самого дна, продолжал Павел по-прежнему ровным голосом. У нас забрали ребенка. Мы продали в доме все, что можно, стали занимать деньги, а затем и воровать, только для того, чтобы достать сокровенную дозу. В итоге, я оказался в тюрьме.
И вы так спокойно об этом говорите? изумилась женщина.
Павел и Ольга посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Вам, наверное, это нелегко понять, сказал Павел, но когда возвращаешься из того мира, многое, нет все в тебе меняется. Если ты сумел пробить черную завесу, то начинаешь понимать истинную ценность жизни. Не подумайте, что это только высокие слова. Я все это перенес на собственной шкуре. Нам с Олей сейчас просто нечего скрывать. Там, за решеткой я впервые понял: чтобы начать новую жизнь, надо полностью очиститься, в первую очередь, душой. Я написал жене, она ответила, и я увидел, что она думает точно так же. Мы поклялись друг другу, что начнем все с чистого листа, в котором не будет места наркотикам. Было трудно, очень. В колонии меня лечили, а через два года условно досрочно освободили. Когда я приехал домой, Олюша, к счастью, тоже избавилась от наркотиков. Радости нашей не было предела
Среди наркоманов очень популярна жалость к себе, заметила Оля. А нужно совсем другое. Надо разозлиться на самое себя. Ведь я дважды лечилась. Врачи помогали мне выйти из состояния «ломки», ни разу не отказали в помощи. Однако после первого лечения у меня не хватило воли. И как-то в минуту тоскливого одиночества, хотя Павел писал часто и поддерживал меня, я не выдержала и кольнулась. Потом еще раз. И все снова пошло по накатанной колее. Я корила медицину, которая не могла мне помочь. Ругала так называемых друзей, готовых в любой момент предоставить дозу, которым, собственно, нужна была не ты, а твои деньги. Бранила Павла, за то, что посадил меня на иглу, а теперь находился далеко от меня. Пока не поняла, что все зависит только от меня собой. И тогда злость переполнила меня. Я решила: или сейчас, или, если не получится, тогда только один выход смерть. Я задумалась впервые о самой себе, а не о том, где и как раздобыть дозу, чтобы расслабиться в очередной раз. Задумалась, без всякой жалости. И стали происходить в душе маленькие, но такие нужные перемены. Необходимо было в тот момент заполнить образовавшееся внутри меня пространство важными и серьезными вещами. Я понятно говорю? спросила она, обратившись к женщине. Та кивнула головой.