Жители теперь с опаской стали обходить ранее популярное место. Время от времени полиция устраивала облавы, маргинальные личности исчезали, потом снова появлялись, павильончик то закрывался, то вновь открывался, и жизнь «малой земли» продолжала течь по своим законам.
Сюда и направился Андрей Корнев, предварительно порасспросив об этом злачном местечке Евгения Соловьева. Еще он попросил достать какую-нибудь одежку поплоще, чем вызвал удивленный взгляд Соловьева, но спрашивать тот ничего не стал, как лицо подчиненное: коли столичное начальство объяснять не желает, то ему виднее. И теперь Корнев, одетый в старые потрепанные джинсы и линялую футболку, завихрив волосы, сошел с автобусной остановки, направляясь к зачумленному павильончику. Такой «выход в народ» Андрей любил осуществлять, будучи еще «зеленым» опером и работая непосредственно на «земле». И надо сказать, этот незамысловатый приемчик нередко оправдывал себя: когда Андрей вращался в гуще разношерстной публики и случайных знакомых, то в ходе отвлеченных разговоров порой мелькала весьма ценная информация, которая становилась кончиком нити, с помощью которой потом разматывался клубочек какого-нибудь запутанного преступления.
Живописный народ возле палатки вел себя оживленно, но порой излишне нервно и агрессивно. Андрей взял две кружки дешевого пива, зашел за павильон, присел на деревянный ящик, достал вяленую воблу, принялся ее чистить. Неторопливо глотая желтую влагу местного производства, он с интересом слушал, о чем беседовали два мужика с одинаково серыми лицами, по виду совсем забулдыги. Они уже приняли «четвертинку», заели ее соленой килькой, глотая неочищенной вместе с головами, и теперь «лакировали» водку пивом.
Мента того так хватанули топором по темечку, что он сразу копыта и отбросил, скороговоркой частил маленький вертлявый мужичок.
Эт-то все мафия, глубокомысленно произнес его собутыльник, лысый с белесыми навыкате глазами. Она повсюду.
Не-а, не согласился вертлявый. Его Лешка-Колесо ухлопал. Мне участковый сказал.
Все равно мафия, глядя перед собой, упрямо повторил напарник, медленно отхлебывая пиво.
А может, и мафия, согласился первый.
И оба замолчали, размышляя о некоей таинственной и могущественной силе, именуемой не совсем понятным словом «мафия», что действует в их городе и убивает людей. Потом вертлявый, у которого не осталось больше пива, принялся усиленно оглядываться по сторонам. Особенно часто он смотрел на полную кружку, стоящую перед Корневым. Андрей позвал его жестом руки.
Что, хочешь на троих сообразить? спросил Корнев.
Ха, произнес вертлявый и застенчиво добавил. Неплохо бы, только мы пустые. Может, угостишь?
Нашли лоха, отозвался Корнев. Пить на холяву.
Он смачно хлебнул из своей кружки, подумал с минуту, потом нехотя достал деньги и велел вертлявому:
Ладно, иди купи пару пива.
Вертлявый обрадовано кинулся к павильончику. Спустя короткое время новые знакомые оживленно беседовали.
Я тебя, точняк, не знаю, заверял чернявый Корнева. Я здесь всех знаю, а тебя нет.
Правильно, согласился Андрей. Я два дня как сюда прибыл, у меня брат там живет.
И он неопределенно махнул рукой в сторону «хрущоб». Затем как бы между прочим добавил:
Только приехал в город, а тут похороны. Говорят, мента какого-то убили?
Замочили, кивнул головой чернявый, и обрадованный тем, что появился новый слушатель, подробно рассказал, как, когда и где убили, а затем добавил: Я энтого Колесо, что его грохнул, хорошо знаю, мы с ним почти соседи, он от меня через дом живет.
Фамилия у него странная Колесо? недоумевал Андрей.
Энто, не фамилия, а кликуха, усмехнулся снисходильно лысый. Ты, видать, срок не тянул, раз спрашиваешь?
Нет, простодушно признался Корнев. А вы, по всему видать, ребята ушлые.
Не тебе чета, пренебрежительно сказал лысый.
Лешка сначала «колеса» глотал, пояснил чернявый. Потому и прозвище такое получил. А затем колоться начал.
А за что он убил опера?
Все враки, что из-за Наташки марухи его Хотя мент к ней точно ходил, тараторил вертлявый. Я ее спросил как-то, чегой-то к тебе он клеится, а она говорит с усмешкой: видать, я ему понравилась. Но тут же добавила: веришь, Ген, я люблю одного Лешку и дождусь его. Мне никто не нужен, окромя него. Колесо, если и убил мента, то только за то, чтобы отомстить. Ведь энтот мент три года назад отправил его баланду в зоне хлебать.