После учений Леонид Ильич не погнушался солдатской трапезой и не побрезговал чаркой водки в кругу командиров, чем окончательно сразил «Вооружённые Силы». А когда он заметил решительно и безапелляционно что поверхностному отношению к армии отныне приходит конец, и он лично позаботится о том, чтобы наши доблестные Вооружённые Силы не знали нужды ни в чём, армия «пала к его ногам». В лице высшего руководства, конечно.
Четырнадцатого марта Леонид Ильич выступил с речью на разборе учений. Впервые за всё время с момента избрания. Да и в войсках «по-настоящему» он тоже был впервые: совместная с Косыгиным поездка на Северный флот тремя годами раньше не в счёт: «турпоездка» и не больше того.
Всё было впервые: и поездка, и пиетет военных, и отношение к нему, как к Верховному Главнокомандующему. Не по должности, а по сути: до Леонида Ильича ни один из ныне действующих политиков не проявил такого неподдельного интереса к проблемам армии. Никто не озаботился ими. Разве, что первые секретари ЦК республик, по должности являющиеся членами Военных Советов округов. Но там иной масштаб, иные задачи.
А здесь: вся армия! Все Вооружённые Силы! И такое выступление перед военными тоже было первым. До этого Леонид Ильич несколько раз выступал в Кремле на традиционном ежегодном приёме в честь выпускников военных академий. Но разве можно сравнить: то и это?! Там и здесь?!
То, как начал своё выступление Брежнев, повергло в шок всех его недругов, которым вскоре представилась возможность ознакомиться с текстом.
Товарищи! Боевые друзья! Я обращаюсь к Вам
Прямо Сталин образца июля сорок первого: «К Вам обращаюсь я, друзья мои!»
Впервые Леонид Ильич обращался к армии, используя местоимение «я», а не «мы». То есть, фактически перешагивая через Политбюро. И армия в лице высших офицеров услышала это. И приняла это. Армия не желала больше существовать на положении «дитя без глазу у семи нянек». Ей был нужен один, но настоящий руководитель. Руководитель-заступник. Руководитель-покровитель. Этакий «отец солдатам». Егорий-победоносец на советский лад. «Дубликат» Сталина, если угодно.
Быстрее и лучше других Брежнев уловил эти настроения. Поэтому быстрее и правильнее отреагировал на них. И удивительно вовремя так, как и положено дальновидному лидеру. И вот итог: «ничейная» армия стала «чейной». До этого отцы-командиры были на стороне анонимного «нерушимого блока КПСС и беспартийных» а теперь они поддерживали конкретного человека на должности: Леонида Ильича. Человека, в котором увидели и не без оснований надежду и опору. И не просто увидели, но и поняли, что на этот раз не обман зрения. Что перед ними не очередной «экскурсант», и, уж, тем более, не очередной «миротворец». Этот человек не пустит на слом стратегические бомбардировщики и надводные корабли, не сократить миллиона полтора душ, не «сошлёт» десятки тысяч офицеров в свинарники в порядке «конверсии».
Мы живём в век научно-технического прогресса, когда новые образцы и системы оружия создаются меньше, чем за год! Застой в этой области чреват последствиями!
Генеральный дал ясно понять всем, что экономить на обороне и нуждах военных он и сам не собирается, и не позволить это сделать другим.
Леонид Ильич видел, как его слушают, слышал, как ему аплодируют, и понимал, что это не дань формальной вежливости, Что сейчас ему аплодируют не как штатскому визитёру из столицы, а как своему Верховному Главнокомандующему. Настоящему не по должности.
А когда Верховный предложил наградить всех участников учений «Двина» ленинской юбилейной медалью «За воинскую доблесть», зал взорвался аплодисментами: наш Верховный! Настоящий!
В Москву Леонид Ильич возвращался уже совершенно в ином качестве, чем уезжал из неё. И первым это понял Суслов. Понял ещё до того момента, когда самолёт Генсека коснулся бетонной ВПП аэропорта.
Пониманию «главного идеолога» поспособствовало и то обстоятельство, что буквально накануне возвращения Брежнева пришла «страшная весть»: используя сторонников в Политбюро и ЦК, Генеральный уже начал работу по переносу пленума на более поздний срок. Предлог: необходимость обобщить и проанализировать текущие дела. Не осталась неупомянутой в качестве причины и загруженность аппарата подготовкой юбилея Ильича. И не возразишь: главное событие года!