Шелепин предлагает на мартовском пленуме.
Михаил Андреевич решил, что более подходящего момента для «активации» образа Александра Николаевича и ждать не стоит.
Мазуров отреагировал вполне ожидаемо: ещё решительнеё объединил нос с бровями.
Шелепин
Кирилл Трофимович! не столько разволновался, сколько раздражился Суслов. Не время сейчас заниматься амбициями. Станьте выше этого! На кону судьба партии!
Михаил Андреевич недолго «громыхал лозунгом». По окончании фразы он опять «вернулся в себя»: подровнялся, подсох и обесцветился.
И ещё: не забывайте, что Шелепин единственный, кто не боится оппонировать Брежневу даже сейчас, когда тот значительно ослабил его, сослав «на профсоюзы». Только он в состоянии бесстрашно ринуться в атаку на Брежнева. И только он готов стать организующим началом для всех здоровых сил.
Шелепин в должности Генсека видится мне ничуть не выгоднее Брежнева, не отказался от себя Мазуров.
Опять Вы
Суслов поморщился уже не только по причине недовольства: вновь «прихватило» сердце. Михаилу Андреевичу очень не хотелось показывать своё недомогание на людях как и всякому «наверху»: вопрос здоровья совсем не вопрос здоровья. Это вопрос политический. Поэтому он удержался от того, чтобы тотчас же не засунуть ладонь под сорочку, и не заняться «спасительным» массажем грудины.
Мазуров знал «правила игры», почему и не поспешил за стаканом воды или таблеткой нитроглицерина. То, что у нормальных людей считалось нормой, в их кругу являлось не только признаком дурного тона, не только оскорблением, но и хуже: «подкопом» под товарища. Как минимум, намёком на его некондиционность. Поэтому Суслов мог опасаться только «непрошенной гостьи» но не забвения норм.
Не о том надо думать, в последний раз покривился идеолог: кажется, отпустило. По крайней мере, сейчас.
Хорошо, после тяжёлой, непродолжительной паузы нехотя согласился Мазуров. Ради достижения общих целей я готов работать хоть с Шелепиным, хоть с чёртом, хоть с дьяволом.
Последнее слово пусть лишь в плане аттестации осталось за ним. А сам Мазуров остался Мазуровым.
Ну, вот и правильно, одобрил Суслов, хотя и не смог «покуситься на улыбку»: не хватило ресурса. А то, получится, как у Крылова: «Когда в товарищах согласья нет» ну, и далее по тексту.
В следующее мгновение Михаил Андреевич уже снимал телефонную трубку с рычагов.
Товарищ Шелепин? Это Суслов. Вы подготовили соображения по Тезисам?
Текст был «зашифрованный». На том конце провода должны были понять, что разговор состоялся и привёл к положительным результатам. Как в плане согласия на работу, так и в плане согласия на работу «с персоналиями». Видимо, Александр Николаевич настолько «энергично понял», что Суслов поморщился и даже отодвинул трубку от уха, словно контуженный.
Очень хорошо. Вы можете ознакомить меня с ними сейчас?.. Тогда жду Вас у себя
Вы уже определились с формой работы?
Мазуров не стал бросать в сторону Шелепина взглядов искоса. Напротив: взгляд его был прямым и даже вызывающим. Вряд ли он дополнительно сканировал визави: в «симпатиях» Шелепина к Брежневу сомневаться не приходилось. Скорее всего, Кирилл Трофимович хотел показать «соратнику», что не держит «камней за пазухой», и готов сотрудничать, невзирая на всю «глубину чувств».
Александр Николаевич по достоинству оценил «первый шаг навстречу» и ответил Кириллу Трофимовичу не только открытым взглядом, но и открытым текстом.
Да. Мы с Михаилом Андреевичем полагаем, что это может быть письмо в ЦК, с которым будут ознакомлены все члены ЦК в индивидуальном порядке через наших сторонников на местах. Таким образом, будет подготовлена как бы это получше выразиться «идейная платформа» будущего пленума.
А кто возьмёт на себя работу по ознакомлению?
Не беспокойтесь, Кирилл Трофимович.
Впервые за все последние годы Александр Николаевич уважил Мазурова «по батюшке».
Организацию этого дела я беру это на себя. На местах поработают мои люди. Их немного, но все они надёжные, много раз проверенные в деле товарищи. И главное: они люди дела, а не болтуны.
А письмо?
Мазуров перевёл взгляд на Суслова: кому, как не главному идеологу, и заниматься «теоретической частью». Михаил Андреевич подумал и упал духом: решился. После секретов почти стратегического характера можно было доверить чужим глазам и этот, «оперативный». Дело зашло уже настолько далеко для того, что нельзя было не идти навстречу. «Идя навстречу», он медленно подошёл к сейфу, и извлёк из него папку. Письмо находилось «в гуще» других бумаг: непосвящённый сориентировался бы не сразу. Даже «непосвящённый» из КГБ.