Думаю, что проще всего будет поговорить с Игнатовым тебе.
Подгорный с трудом оторвал взгляд от костра. И не только потому, что был заворожен огнём.
Не думай, что я сдрейфил. Просто ты Председатель Президиума Верховного Совета СССР, а он в такой же должности «на России». Ни у кого эти встречи не вызовут сомнений: начальник вызывает подчинённого обычное дело. Да и на охоте можно поговорить: Игнатов заядлый охотник, хоть и не нам чета.
Брежнев кивнул головой.
Согласен: и поговорить, и с тем, что он не нам чета.
А я займусь обкомами и крайкомами, обрадовался Подгорный. Он никак не ожидал такой покладистости от Брежнева: вопрос-то деликатный. Политический вопрос. Тут, ведь, как: шаг вправо, шаг влево и политический вопрос станет твоим персональным. Уж, Никита постарается. Обработаю их по той же линии, что ты наметил для Игнатова: подготовка к севу, к уборке, взаимодействие с местными Советами и так далее. Думаю, что Хрущ будет только приветствовать мои поездки по стране. Особенно, если преподнести это в верноподданническом духе: он решит, что я подлизываюсь к нему.
«Чего ему решать, если ты до сих пор только и делал, что подлизывался!» Тоже, понимаешь: секрет Полишинеля!»
Реплика была уже готова соскочить с языка Брежнева, но не следовало травмировать соратника перед боем.
Годится, Коля. Тогда я на неделе переговорю с Андреем. С Кириленко. Пусть он займётся вплотную Кулаковым.
Почему им? удивился Подгорный.
Ты меня удивляешь!
Под соответствующую усмешку Леонид Ильич вслух удивился удивлению Николая Викторовича.
Как «почему», Коля? Кулаков «сидит на Ставрополье». А это Кисловодск, Кавминводы, Маныч традиционные места отдыха членов ЦК от Северо-Кавказского региона. Где их ещё «наставлять на путь истинный», как не там?
На разъяснения Николай Викторович обижаться не стал: сам напросился. Вместо этого неконструктивного занятия он хохотнул. И то: он не умел «юморить» так, как Брежнев. Но шутку понимал.
Вот этим и займётся Кулаков. Ты же знаешь, какой он свойский мужик: компанейский, прямой, водку стаканами, баб пачками! Верный человек. Он справится. Я в этом не сомневаюсь и ты не сомневайся.
Леонид Ильич отхлебнул воды из фляжки, и перевёл дух после затянувшегося монолога.
Ну, а Закавказье возьмёт на себя Васо. Не родился ещё человек, которого не смог бы сагитировать Мжаванадзе! Кого угодно сагитирует хоть чёрта на исповедь!
Мжаванадзе
Подгорный скептически покривил щекой.
Что, Коля?
О нём такие слухи ходят Нечист на руку Вороват Жуликов покрывает Взяточников расплодил
Мы его, что: на светский раут зовём?
Брежнев не поскупился на иронию по адресу собеседника. На его месте любой другой полыхнул бы сейчас раздражительностью а он обошёлся. Как-то умел. Один из немногих а, может, и вообще один.
Или выдвигаем его на соискание титула «Самый порядочный человек на свете»?! Нет: он нам нужен для других дел. Да, я согласен с тобой: он жулик. И жулик, на котором клейма ставить негде. И это объективно. Но сейчас его отрицательные черты повлияют на решение наших проблем самым положительным образом.
Брежнев сделал паузу, но лишь для того, чтобы разбавить иронию усмешкой.
Знаешь, Николай, что однажды сказал президент Рузвельт по адресу одного «жука»: «Сомоса, конечно сукин сын. Но он наш сукин сын, и мы его в обиду не дадим!». Так, вот: Васо сукин сын, но он наш сукин сын.
Сдаюсь.
Подгорный шутливо поднял руки вверх.
То-то же, удовлетворённо «принял капитуляцию» Брежнев.
Некоторое время оба молчали, невидящими глазами уставившись на огонь. Сейчас можно было: «заслужили, однако». Да и вид пылающего костра, потрескивание угольков, улетающие в чёрное небо искры всегда настраивают на умиротворённый лад, на спокойные раздумья о большом, вечном. В самом процессе сидения у костра есть нечто первобытное. И эту «первобытность» из человека не в силах вытравить никакое развитие цивилизации.
А Суслов? А Микоян? А Козлов?
Подгорный не выдержал первым: вопросы «практического бытия» для него всегда превалировали над «созерцательным размышлением». Таким, уж, он «политически уродился»: абстракции предпочитал конкретику. И вопросы, которыми он выстрелил в Леонида Ильича, были малыми лишь по формату. За каждым из них стояла большая проблема.