Отец, понимая, что сын ведёт разгульный образ жизни, быстренько женил его на прехорошенькой девушке из соседской деревни. Брак был недолгим. Жена умерла во время родов. С тех пор Артемий так и не женился, объясняя это тем, что ещё не встретил достойную. Тёмка продолжал пить, дебоширить, но при этом оставаться лучшим краснодеревщиком в районе. Он обладал невероятным талантом к рисованию, лепке и резьбе по дереву.
Вечерами, после работы, Артемий уезжал в город в мастерскую скульптора. Работая там под руководством учителя, он мог забыть о времени и до утра высекать из гранита статую великого вождя пролетариата. Ни один из помощников скульптора со специальным образованием не имел такого дара, как у Артемия. А на досуге он просиживал в своём сарае и высекал из крохотных кусочков гранита фигурки женщин.
* * *
Тёмка сидит на полу в камере, задумчиво сдвинув брови. Голова трезвеет. Он пытается сосредоточиться, хоть что-нибудь вспомнить о случившемся, но дикая головная боль не даёт. Вроде бы мучиться должен человек, в истерике биться, что родного отца по пьянке убил, а нет, сидит, размышляет, как в очередной раз из ситуации сложной выпутаться.
Два сокамерника тихо между собой переговариваются. До Тёмки долетает фраза одного из них:
Сейчас и не знаешь, кого сильнее наказывают: убийцу или того, кто лишнее сболтнул. Но всё же не дай бог идти как политический: сразу расстрел.
«А это мысль», думает Тёмка.
В эту минуту открывается дверь, появляется конвоир. Он ведёт Тёмку в отдел дознания. В кабинете следователь задаёт арестованному вопросы. Подозреваемый соглашается в совершении преступления, корча трагическое лицо.
Я ж не хотел так, говорит Тёмка. Но он как сказал, что советская власть демоны, я и пырнул его ножом сгоряча. Не выдержал. Я ж за эту власть жизнь готов отдать.
Он же твой отец? с подозрением спрашивает следователь.
Вот это и рвёт душу, что отец. А каково мне слушать, как он призывает Богу молиться, чтобы сгинула эта власть советская? с дрожью в голосе говорит Тёмка и бьёт, бьёт себя в грудь. Ох, тяжко мне, товарищ начальник, ох, тяжко.
Следователь закусывает губу, что-то обдумывает, начинает писать. Тёмка обхватывает голову руками, сгибается к коленям и рыдает. Начальник пододвигает ему бумагу, арестованный подписывает.
Увести, кратко даёт указание конвоиру следователь.
Тёмка подходит к двери и резко оборачивается. Он смотрит в упор в глаза следователю, будто рыбу на крючок насаживает.
А образа под иконы я вам делал, шепчет Тёмка. Самые лучшие тогда получились. Но вы их, товарищ начальник, сожгли уж, поди?
Следователь от неожиданности вздрагивает. Теперь он вспоминает краснодеревщика и то, в какой восторг он пришёл, когда увидел мастерски изготовленные резные образа. «Чёрт! думает про себя. Что ж я не сжёг-то их? Пожалел, дурень, деревяшки спалить. Срочно! Срочно надо избавиться!»
Следователь в ответ резко кивает и коротко отвечает:
Давно сжёг.
Тёмка довольный, выходит за дверь, понимая испуг начальника, и идёт, вытирая лицо от наигранных слёз. Полуулыбка светится на его лице.
Следователь смотрит на дело арестованного и добавляет особую пометку: «Боролся с антисоветской агитацией».
Передачка
Аграфена идёт по деревне с узелком. По пути она встречает трёх женщин. Они что-то бурно обсуждают. При виде Аграфены резко замолкают и смотрят в её сторону не то с сожалением, не то с осуждением, а может, с опаской. Аграфена кивает головой, идёт дальше. Женщины провожают её взглядом и продолжают шептаться.
Она доходит до дома на отшибе деревни и стучит в дверь. На пороге появляется мужчина. Он выходит на крыльцо и осматривается, нет ли кого поблизости. Пропускает женщину в дом.
Ты что пришла? Беду хочешь на нас навесть? спрашивает мужчина.
Петька, ты ж детей моих крестил. С Егором воевал вместе. Ну, ничего не прошу, только ты ж милиционер, может, знаешь кого из этих воронов. Передай Егору пальто, ветер северный дует, холод какой. Егора-то в одной рубашке с коротким рукавом забрали. Христом Богом тебя прошу, родненький!
Аграфена падает на колени и заливается плачем.
Ладно, ладно. Вставай, Груня. Что ты в ноги-то упала? Пётр поднимает с колен женщину. Я и сам переживаю за него. Есть у меня энкавэдэшник один. Попробую. Эх! Всегда говорил ему: «Язык твой выпорет жопу».