Находилась она в рабстве без света белого, без солнца ясного. Но, не забыла птица Феникс, в облике человеческом, кем была на воле и несмотря на то, что жизнь ее была тяжелая, верила, что сможет вновь обрести свободу, высоко парить в небе. Хотелось ей людям служить, радость нести, смотрела в оконце из башни и вспоминала: ремесленник, после ее взмахов крыльями стал мастером настоящих шедевров глиняных, и купил для семьи дом; как баюкала мать дитя, а она витала над его изголовьем, вскоре дитя выздоровело; а еще ее видели в прекрасных цветах, которые дарили юноши своим возлюбленным, и навсегда между ними поселялась любовь и гармония.
И вот однажды, когда луч солнца заглянул в маленькое оконце, Феникс прижалась к окошку и, увидала на облаке послание, как из рабства она сможет выбраться:
«До рассвета, было написано на облаке, Кощей и Ведьма улетят, а ключ в двери оставят, это время для твоей свободы.
Была у Ведьмы сестра старшая, Баба Яга, и похитила она у нее волшебный клубочек, ковер самолет и блюдечко с голубой каемочкой. Держала их в сундуке кованном. Знала Птица Феникс об этих беззакониях, да где волшебные предметы Ведьма прятала. И решила она, сама волшебными предметами воспользоваться, а потом и бабе Яге вернуть, которая помогала Царевичам, Василисе, заезжим путникам. Даст Яга, клубочек или ковер-самолет, они путь дорожку путнику укажут, к месту доставят, и назад к бабе Яге возвращаются.
Перед дальней дорогой Ведьма спала крепким сном. Аккуратно отстегнув с пояса ключ, Феникс своими бесшумными шагами, даром данным ей от рождения, тихо прошла по коридорам к самой дальней двери. Давно не смазанная дверь, скрипуче отворилась. В полумраке, около стены стоял кованый сундук в нем и хранились волшебные предметы, которыми Ведьма и сама не пользовалась и бабу Ягу из злобы лишила.
Сказано сделано: недолго собираясь в дорогу, посмотрела в блюдечко с голубой каемочкой и отобразились в нем просторы земные, поля да луга бескрайние, защемило сердце от увиденного. Увидала она, как нуждаются в ней люди и все живое, кого горе настигло, да беда к кому пришла. Города и села ждут, те, что ранее процветали, опустели в домах закрома, нечем детушек кормить малых, нечем поле засевать, да и пахать некому. Все мужчины ушли воевать за родную Землю Матушку, а ушли, так и полегли многие в том полюшке.
Поняла, что не зря ее сердце тосковало, болело, сжималось от думы тяжелой.
Еще до рассвета, улетели Ведьма с Кощеем, а птица Феникс ночь глаз не смыкала, от того, что тарелочка ей показала.
Вера в то, что будет освобождена от рабства, еще больше усилилась, и она спешила подальше от своего заточения туда, где были луга цветочные, да поля бескрайние, где лес на горизонте с небом сходился. Дышала Земля-Матушка там воздухом чистым, что рождался от буйной зелени. Деревья своими корнями глубоко в землю вросли. Все живое плодилось, жило и радовалось. Вот туда и спешила птица Феникс, что было родным для нее и радостным.
Уже нес ее ковер самолет быстрее ветра и чувствовала она, как наполнялась ее душа радостью, свежий ветер в лицо дул, сил придавал, по всему телу протекала Любовь к жизни. Облака принимали разные образы, и летел ковер-самолет, словно в лебяжьем пуху купался. Сколько времени летели, неведомо, только когда вступила девица с ковра на землю Матушку, раскинула руки, как крылья и запела сладкоголосым голосом. Стали повсюду цветы распускаться невиданной красоты, запаха волшебного, залетали пчелы и другие насекомые, перелетая и перенося в своих хоботках золотую пыльцу с одного цветка на другой. Кругом были слышны звуки природы: журчание ручейка, перешептывание листвы, даже слышно было ворчание старого шмеля, смех стрекоз, и волнующие звуки колыхания знойного воздуха. Это земля Матушка радовалась возвращению птицы Феникс.
И как только по земле пошла девица, услыхала слова земли Матушки:
Долго ждали тебя, птица Феникс верили,
Что вернешься в наш край и земли.
Силу Жизни твою в недрах хранила,
Что злодеи во мне глубоко запрятали.
В сундуке, кованном, за семью замками,
За семью холмами, за семью дубами.
На последнем холме, на самой вершине,
Дуб могучий стоит, в небо кроною врос.