Погоди же. Отважу судью льститься на чужое.
Ахмет в испуге руками замахал.
Что ты! В суд идти нельзя деньги не вернешь, впридачу и дом потеряешь.
Судья знает: жаловаться ты не пойдешь. Вот и бесчинствует. Скольких еще обманет.
Что же делать?
Проучить, чтоб неповадно было глумиться над бедняками.
Как?
На всякого хитрого найдется умный.
Засмеялась женщина, и Ахмету почудилось, будто под водяную струю хрустальный кувшин подставили.
Убежала она, а едва вечер наступил, вернулась вместе с маленьким мальчиком. И давай поучать горшечника.
Пойдем к судье. Я первой в дом постучусь, ты следом. И сразу требуй деньги. А когда отдаст
Горшечник даже засмеялся невесело:
Мустафа? Отдаст?
Женщина ничего слушать не стала:
Судья деньги отдаст. Тогда скорее беги домой и скажи этому мальчику, чтобы к судье торопился.
Трудно ли запомнить? Все усвоил Ахмет, да ничему не поверил. Боится к судье идти, в маслянистые глазки взглянуть. Боится не только деньги, но и голову потерять.
Шаг за шагом, все же добрел. Женщина впереди поспешает, в руках какой-то ларец несет. Смело направилась прямо к воротам, уверенно постучала, вошла. Пора и Ахмету за ней, да ноги в землю вросли. «Что же, думает горшечник, я хоть старый, да мужчина, а за меня женщина сражается?»
Превозмог себя. Ворвался в дом судьи толстый слуга едва успел с дороги отскочить. Смотрит Ахмет и видит: сидит Мустафа на подушках, кальян курит, липкими пальцами засахаренный миндаль перебирает. Напротив женщина, с ног до головы в покрывало закутанная. А между ними ларец закрытый.
Увидел судья горшечника в лице переменился. Как закричит Ахмет чуть не охрип от натуги:
Отдай деньги!
Судья с подушек вскочил, засахаренный миндаль рассыпал, кальян опрокинул, кинулся к сундуку, зачерпнул горсть монет, швырнул старику под ноги.
Убирайся!
От радости забыл старик про негнущуюся спину и больные ноги. По ковру ползает, монеты собирает все до единой подобрал. Не двадцать их оказалось, а вдвое больше. Завязал Ахмет деньги в пояс и скорей прочь, пока судья не передумал.
Видит, у калитки маленький мальчик стоит, дожидается. Еще издалека закричал ему Ахмет:
Скорее, скорее беги к судье!
Мальчик и припустил со всех ног.
Ждал Ахмет, ждал, но женщина к нему больше не заглянула. Не захотела, чтобы старик ей в ноги кланялся, слова благодарности твердил. Так и не узнал горшечник, как она хитрого перемудрила.
Выслушал калиф рассказ старика, наклонился к Джафару и шепчет:
О, Джафар, не будет мне покоя, пока не открою тайны.
Кое-как допили вино, чтобы не обидеть хозяина. По кисти винограда взяли. Джафар ягодку отщипнул, калиф и не притронулся. Распрощались поспешно. А хозяин заходить приглашает:
Двери моего дома всегда открыты для вас.
Еле вырвались. Направились к дому судьи, а оттуда крики, брань доносятся. Из ворот старуха выбежала покрывало сбито, седые космы растрепаны. Упала бы, да подхватил Джафар. Выпрямилась старуха, кулаком захлопнувшимся дверям погрозила.
Вижу, хозяин этого дома невежа, проговорил калиф. Или ты очень провинилась?
Точно разъяренная кошка зафыркала старуха.
Провинилась! Судиться вздумала с купцом Саидом!
Купцом Саидом? переспросил Джафар. Не с тем ли, что сидит день-деньской в своей лавке, света белого не видит, высох весь и почернел?
С тем самым.
Не с тем ли, продолжал Джафар, что из-за мелкой монеты бранится визгливо на весь базар?
Старуха головой кивнула.
Не с тем ли, настаивал Джафар, кто должникам дня отсрочки не дает, в рабство гонит?
Старуха только слезы молча вытерла.
Чем же обидел тебя купец?
Я вдова. Муж умер, нажитое добро воры разграбили. Есть у меня сын, в старости подмога, в горестях утешение. Невмочь ему было смотреть, как мать голодает. Задумал пойти в услужение к купцу Саиду. Заклинала я его, твердила Саид, как паук, чужой кровью жив. Не послушал. Сговорился служить за часть товаров. С караванами ходил через пустыню, терпел стужу и зной, жажду и голод. От разбойников отбивался. Прибыль купцу принес несметную. А когда настал срок уплаты, раскричался купец: «Дармоед, ленивец! Я три года тебя кормил, еще и награды требуешь?!» Прогнал с глаз долой. Кинулась я к судье справедливости искать.