Я отчетливо видел, что она внутри себя что-то трудно решает, потому что и щеки, и шея брюнетки сначала пошли некрасивыми красными пятнами, потом лицо стало пугающе бледным и, напоследок окинув меня окончательным уничтожающим взглядом, визави моя презрительно выдавила:
У меня диарея.
Я мысленно иронично улыбнулся в свой адрес, так как считаю себя недурственным физиономистом, а в приемной мне показалось, что женщина должна быть умна. Поэтому, раздосадованный своею оплошностью, я небрежно и едко ответил:
Тогда вы не по адресу.
По адресу, заявила брюнетка презрительно и надменно, по адресу, вы что, меня дурой считаете?
Да нет, слукавил я, ничего такого я не считаю. Просто ваше заявление о диарее в моем кабинете звучит несколько странно. Но может, есть что-то еще, о чем бы вы хотели рассказать мне как специалисту, тогда говорите, а не ходите вокруг да около. И если уж речь об уме зашла, то тогда вы напрасно пытаетесь получить у меня гастроэнтерологическую консультацию.
Я почему-то неожиданно разозлился. Может, тон ее и надменное поведение на меня так подействовали, может, как любому мужчине, неприятно было явное пренебрежение довольно красивой женщины Вообще-то я, как вы понимаете, должен и умею себя контролировать, но тут неизвестно с чего, сорвался. Впрочем, она на мой саркастический тон довольно парадоксально отреагировала: расслабилась, взяла себя в руки, свободно откинулась в кресле и вдруг рассмеялась пустым, невеселым смехом:
Ладно, не злитесь. Вижу, задела вас. Я постараюсь сдерживаться. Все, конечно же, расскажу откровенно, если вы меня торопить не станете. Я, чтоб получить вашу помощь, приехала из другого города, потому что у себя дома никому бы в жизни довериться не решилась. А здесь ни единого шанса, что столкнусь с кем-нибудь из знакомых.
Очень сложно начать. Унизительно. Я не привыкла Но, кажется, я почти начала и самое отвратительное уже рассказала. Теперь все по порядку.
Меня зовут Гителе, что значит «хорошая». Даже по имени моему вы можете догадаться, что мои дорогие родители приверженцы древних еврейских традиций. В этих традициях, к сожалению, всю жизнь меня и воспитывали. Не вполне получилось, но, видимо, воспитание их, как бомба с замедленным действием, во мне притаилось, и в нужное время внезапно отлично сработало меня, вопреки моей воле, выдали замуж. Что вы улыбнулись? Да, сегодня не средневековье, но так в самом деле!
Я была поздним-поздним ребенком. Мне тридцать семь, а маме семьдесят девять недавно исполнилось, папе восемьдесят четыре. Они добрые у меня, простые, несколько патриархальные, набожные, поженились всего за полгода до того, как мама неожиданно забеременела, но, как вы понимаете, ни о каком медицинском вмешательстве речи быть не могло. Вот так я и появилась.
Однако, несмотря на ветхозаветное воспитание, я почему-то выросла аномальной, ни во что, кроме науки, не верящей, упрямой и независимой (теперь понимаю, что все это относительно). Училась всегда с удовольствием. Закончила биофак, кандидатскую по белкам защитила. Делами личного свойства заниматься мне было некогда. Да и какого-либо желания устроить их как-то тоже не появлялось. Так и оставалась одна до недавнего времени. Даже подруг настоящих никогда не водилось. Приятельские отношения с особями обоих полов подходили как нельзя лучше. Нет, ухажеры время от времени появлялись, конечно, но не на долго. Ни в ком я, кроме родителей, по-настоящему никогда не нуждалась, одиночество не тяготило нисколько, независимость устраивала абсолютно. Честное слово. А родители, может, это возраст их к этому подтолкнул, ни с того ни с сего моей девственностью озаботились, без меня мою личную жизнь решили улаживать жениха, на беду мою, отыскали.
В их каком-то талмуде записано: «Женщине лучше терпеть несчастливый брак, чем оставаться незамужней». Они мне эту цитату однажды в качестве ультиматума и предъявили. Я их ужасно люблю, берегу, жалею. Видела, что мама последнее время плачет часто украдкой, что у папы сердце прихватывает Этим они меня и сломали, как соплячку какую-то уговорили и без любви, без желания, без необходимости выдали замуж. Уже целых два месяца как! Нет, он не косой, не кривой обыкновенный. Нормальный мужчина. Мой ровесник. С образованнием. В общем, ничего такого особенного. Лишь один недостаток мне чужой, безразличный, напрочь не нужный.
Дальше совершенно неприличная история начинается. Извините заранее. Очень надеюсь, что больше никогда, никому рассказывать ее не придется.