Сперва выслушайте меня.
В сжатой и лаконичной форме Белларион рассказал ей о своей последней встрече с заговорщиками.
– Вы собирались загнать их в угол. Но они обнаружили ход, который вы проглядели, и успешно воспользовались им. И это только подтвердило
подозрения, которыми я уже делился с вами, принцесса: вы и ваш брат – всего лишь инструменты в игре этих негодяев, заботящихся только о своей
выгоде. Так что мне не оставалось ничего иного, как сообщить регенту имена тех, кто покушается на его жизнь.
Ее рука медленно поднялась к груди и замерла там, а губы едва слышно прошептали:
– Вы выдали их!
– А разве вы не собирались сделать то же самое, если они не откажутся от своих кровожадных планов? Я всего лишь помог вам в этом, избавив вас от
необходимости признаваться в своих связях с заговорщиками. И когда я объявил себя приемным сыном Фачино Кане, регент проглотил это с такой
легкостью лишь потому, что увидел во мне удобный инструмент, неожиданно подвернувшийся ему под руку. Но хуже всего то, что регент, оказывается,
давно знал о существовании заговора.
– …?
– Иначе он ни за что не поверил бы мне. Мой рассказ всего лишь подтвердил уже имевшиеся у него сведения.
– Но почему тогда он бездействует? – недоверчиво спросила она.
– У него отсутствуют доказательства вашего участия в заговоре. Что для него Барбареско? Он хочет подобраться к вам и маркизу Джанджакомо.
Собственно говоря, с этой целью он и послал меня.
– Я вижу, вы не колеблясь предаете всех по очереди: Барбареско – регенту, регента – мне. Меня вы тоже собираетесь выдать регенту?
– Само мое присутствие здесь, мадонна, говорит об обратном: ведь я уже мог бы сообщить регенту все, что мне известно о вас.
Она задумалась. Доводы Беллариона казались ей убедительными, но она была напугана, и испуг мешал ей поверить ему.
– Все это может оказаться ловушкой, – заявила она. – Зачем, скажите мне, вы остались здесь после того, как предали моих друзей? Вы ведь добились
всего, чего хотели.
– Если бы я исчез, – не задумываясь ответил Белларион, – вы никогда не узнали бы о намерениях этих людей.
– Но почему вы считаете, что мне необходимо это знать? – возмущенно вскричала она. – Откуда такая необходимость? Всего неделю назад вы даже не
слышали обо мне, а теперь готовы рисковать своей жизнью без всякой надежды на какое либо вознаграждение. Неужели я сошла с ума, чтобы поверить
вам?
– Я ваш слуга, мадонна, – безыскусно ответил он.
– Да, я совсем забыла: слуга, посланный провидением.
– Разве это огорчает вас?
– Меня? Только то, что вы выглядите слишком уж вычурно.
– Сумасшествие, мадонна, в некотором смысле сродни нереальности. Почему бы не предположить, что воздух свободы чересчур сильно вскружил голову
воспитаннику монастыря.
– Наконец то ваше объяснение выглядит недостаточно корректным, – холодно рассмеялась она.
– Скорее уж мое понимание мира, синьора… – с оттенком грусти отозвался Белларион.
Она положила руку ему на плечо, и он с удивлением почувствовал слабую дрожь ее пальцев.
– Мессер Белларион, – неожиданно робким голосом проговорила принцесса, – не обижайтесь, если мои подозрения ранили вас. Я просто в отчаянии. Так
легко поверить в то, во что хочется верить.
– Я знаю, – мягко отозвался он. – И все же, ваше высочество, когда вы как следует обдумаете мои слова, то сами убедитесь, что залог вашего
спасения заключается в доверни мне.
– Если бы речь шла только о моем спасении! Вы видели, каков был мой брат сегодня…
– Да, и если это дело рук Каструччо…
– Каструччо всего лишь инструмент.