Это жалкое суеверие, кажется, захлестывает современную школу. Знание фактов и послушное их воспроизведение приравниваются к процессу мышления.
Помню, как десять лет назад, обратившись к шестиклассникам с предложением подумать над причинами какого-то исторического события, я вдруг увидел, как они сложили руки на парты и стали преданно смотреть на меня. Я удивился, а они сказали, что в начальной школе при слове «подумайте» надо было делать именно так. Так им велела учительница.
Травмирующие обстоятельства раннего детства могли поселить в душе ребенка такую горечь, ненависть и боль, что душа «застыла» от горя, а позднее это состояние трансформировалось в злокачественный комплекс.
Нужно очень серьезно относиться к всевозможным травмам первых лет жизни; при этом важно отчетливо сознавать, что источники для такого рода травм могут быть самого неожиданного и экстраординарного свойства.
Истоки детской агрессии, молодежного вандализма много сложнее, чем мы это обычно представляем себе в школе. Следовательно, наша реакция и работа с этим феноменом не может идти путем простого пресечения конкретного поступка. Если источник агрессивности во многом находится в тех условиях жизни, которые значимы для личности, то следует прежде всего изменить эти условия.
Не под силу педагогу изменить, сделать более человечными условия семьи и общества в целом, а вот изменить условия школы нам под силу. По крайней мере задуматься о тех из них, что провоцируют детей на агрессию (жесткость учителей, постоянное внешнее оценивание, стандартный подход к требованиям, непосильные для многих учебные нагрузки). Мне рассказывали родители мальчика-новичка в одной школе, как учительница в ответ на их предложение рассказать об особенностях характера их сына воскликнула: «Я не хочу знать о его особенностях, у меня их сорок человек, как я могу это учитывать, предпочитаю относиться ко всем одинаково».
Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.
Кажется, Фромм размышляет о вещах, далеких от профессиональной деятельности учителя, дает свою интерпретацию проблемы добра и зла по Ветхому и Новому Завету, рассматривает причины войн. Но выделенные им слова о том, что главной опасностью для человечества является не изверг, а нормальный человек, наделенный большой властью, мне кажется, прямо относятся к нашей работе.
Учитель, особенно в начальной школе, представляется малышу всемогущим. И это постоянное обожествление постепенно рождает в учителе чувство превосходства, а порой и упоение властью. Тогда не только вырастает деструктивность души учителя, но и разрушается личность ученика.
Авторитарная школа не безобидна не только потому, что порождает в ученике авторитарность как черту характера («делает волком»), она вредна потому, что учит подчиняться силе, принуждению («делаться овцой»). Конечно, у части наших учителей властность и наслаждение ею только проявление комплексов неполноценности, собственной несчастности. Но дело не только в этом. Главное, что сама профессия обучающего требует постоянного очищения, профессионального и этического, по освобождению себя от этой властности и чувства удовольствия от подчинения твоему слову, жесту, взгляду.
* * *Может быть, главное, что может уяснить учитель, читая главы одной из важнейших книг Фромма «Бегство от свободы», это мысль о том, что несвобода, зависимость, рабство, сталинизм, фашизм не столько порождаются внешними обстоятельствами, сколько есть следствие внутреннего психологического состояния человека. И это состояние формируется на протяжении всей его жизни. Немалая роль здесь отводится школе. Именно в самом устройстве школы, во взаимоотношениях взрослых и детей, в признании или отрицании самоценности каждого человека, уникальности детства не как периода подготовки к жизни, а как самой жизни заложены предпосылки или будущей человеческой ущербности и зависимости, или подлинной свободы.
Свобода это нечто большее, чем отсутствие насилия и угнетения, большее, чем «свобода от». Это «свобода для» свобода стать самостоятельным, свобода скорее быть многим, чем иметь или использовать вещи и людей.
Я верю, что ни западный капитализм, ни советский или китайский коммунизм не могут решить проблему будущего. Все они порождают бюрократию, превращающую человека в вещь Выбирать приходится не между капитализмом и коммунизмом, а между бюрократизмом и гуманизмом.