На кухне моего возвращения никто не заметил. Хотя нет, невысокая сурового вида женщина с короткой стрижкой и заурядными, угловатыми чертами лица коротко взглянула на меня поверх очков. Что ей может быть от меня надо?
Густав и Линус обсуждали разные пенсионные схемы, молчаливый мужчина в ковбойке а-ля пятидесятые был увлечен беседой с сыном, непоседливым мальчишкой со светлыми, почти белыми волосами, он держал его на коленях, и речь у них шла о футбольном клубе «Мальмё»; Фрида договаривалась с Мией о клубном вечере, который они должны будут открывать; Эрик и Матиас сравнивали разные телевизоры, и Линус мечтал вклиниться в этот разговор, понял я по его взглядам в их сторону и коротким репликам, которыми он отвечал Густаву, чтобы не оказаться невежей. Та женщина с короткой стрижкой единственная не была вовлечена в беседы, и, хотя я старательно не смотрел в ее сторону, она сама вскоре развернулась в мою, подалась вперед и спросила, доволен ли я детским садом. Я ответил да. Приходится делать много разных вещей, добавил я, но оно того стоит, безусловно, ты же знакомишься с приятелями своего ребенка, а это важно, на мой взгляд.
Она безразлично улыбнулась в ответ на мои слова. Какая-то в ней чувствовалась тоска, несчастность.
Черт! вдруг ругнулся Линус и вскочил со стула. Что они там вытворяют?
Он ринулся в ванную и вернулся, ведя перед собой Ванью и Акиллеса. Ванья улыбалась от уха до уха, Акиллес выглядел немного виноватым. Рукава его пиджачка были насквозь мокрые, а голые Ваньины руки блестели от воды.
Они залезли руками в толчок чуть не по плечо, доложил Линус. Я посмотрел на Ванью и не смог сдержать улыбку.
Так, молодой человек, вам надо переодеться, сказал Линус, препровождая Акиллеса в коридор. А потом вымыть руки с мылом.
Ванья, тебя это тоже касается, сказал я, вставая. Давай-ка в ванную.
Она вытянула руки над раковиной и посмотрела на меня:
Я играю с Акиллесом!
Вижу. Но разве обязательно по такому случаю лазить руками в унитаз?
Да, сказала она и засмеялась.
Я согрел руки под горячей водой, намылил их и стал тереть Ванье руки от пальцев до плеч. Вытер их, поцеловал Ванью в лоб и отправил играть дальше. Извиняющаяся улыбка, с которой я возвратился на свое место на кухне, была излишней, интермеццо никого не взволновало, включая и Линуса; вернувшись за стол, он продолжил с прежнего места рассказ о том, как у него на глазах в Таиланде обезьяны набросились на какого-то мужика, но даже бровью не повел, когда все заржали, и как будто вдыхал в себя их смех, чтобы за счет его энергии раздухариться еще больше, что ему сполна удалось: пошла вторая волна смеха; и только тогда Линус наконец улыбнулся, но не сильно и, что меня поразило, не своему остроумию: он как будто с удовлетворением купался в порожденном им самим смехе. «Да, да, да?» сказал он и махнул рукой. Суровая женщина, до того смотревшая в окно, придвинулась к столу и перегнулась через него в мою сторону.
Трудно, наверно, когда у детей такая маленькая разница? спросила она.
И да, и нет, сказал я. Иногда мы устаем. Но все равно с двумя легче, чем с одним. С одним как-то тоскливо, на мой взгляд. Я всегда хотел трех детей, тогда они могут группироваться в разные альянсы. И у них численное преимущество перед родителями.
Я улыбнулся, она ничего не ответила, и тут до меня дошло, что у нее один ребенок.
Но и с одним тоже бывает замечательно, сказал я.
Она подперла щеку рукой.
Я бы очень хотела, чтобы у Густава был брат или сестра, сказала она, мы вечно вдвоем да вдвоем.
Ну нет, у него полно друзей в саду, сказал я. Этого достаточно.
Все упирается в то, что у меня нет мужа, сказала она. Без него проблема не решается.
Вот какого черта, а? Я-то здесь при чем?
Я посмотрел на нее с сочувствием, но сам думал только о том, чтобы у меня взгляд не блуждал, в таких ситуациях это со мной легко случается.
Из мужиков, которые мне встречаются, я ни одного не представляю в качестве отца моего ребенка, не унималась она.
Все образуется, сказал я.
Я так не думаю, ответила она. Но все равно спасибо.
Уголком глаза я заметил движение у двери, повернулся и увидел Ванью. Она пробралась ко мне.
Я хочу домой. Пойдем.
Давай немножко подождем. Сейчас торт будет. Ты же хочешь торт?
Она не ответила.
Ко мне залезешь? спросил я.