Сами они также не слишком навязывались, старались избегать человека. Другое дело медведь - убийца, вор и разоритель бортей. Вспомните совершенно четко прослеживающуюся связь "волосатости" и Валы с пчелами, медом и прочими характерными вещами. Таких совпадений не бывает.
Медведь, как животное всеядное и не боящееся человека, всегда жило по соседству и всегда что-то "умыкало" или же в отсутствие хозяев выгребало их запасы из дома, кладовок, погребов. Тащил медведь все "награбленное" к себе - по крайней мере, так это виделось да и должно было видеться людям. Значит, у него были в "берлоге-пещере-преисподней" поистине накоплены за долгие годы "бессмертные богатства",
Уволакивал он и людей - это и "смерть", и "велесовы души". Вот такой складывался в умах образ "пастуха", пасущего в своем "загробном мире" и души людские и скот.
Большего соперника и противника у человека не было. Волки? Ну, во-первых, волк был в какой-то мере приручен, его потомки уже "служили" собакой у человека. И ему отводились совсем иные роли, о которых мы говорили. В частности, волчьи стаи были объектом подражательства племенной молодежи - "молодых волков-собак". Во-вторых, человек того времени существенно отличался от нынешнего изнеженного и избалованного субъекта. Археологи находят, к примеру, останки загрызенного волками человека - и это не единичный случай - а вокруг него лежат изуродованные скелеты дюжины волков - с переломами хребтов, свернутыми шеями, разорванными пастями и так далее. Человек мог и умел защищаться.
Развеяны, кстати говоря, и представления о том, что первобытные люди жили до 20-25-ти лет, представления, оказавшиеся ложными, но укрепившимися в сознании стереотипами. Уже многие годы выкапывают из земли останки людей шестидесятилетнего возраста и более, выясняется, что выживали даже уроды от рождения или калеки, получавшие увечья, - племя давало им пропитание и защиту, не бросало на произвол судьбы, как это представлялось нам ранее.
Но вернемся к нашему "чудовищу". Индоевропейский праязык сохранил название и другого обитателя пещер - пещерного льва. Но это "чудовище", также грозное и вполне могшее послужить прототипом для божества, исчезло из мест обитания предков праиндоевропейцев значительно раньше пещерного да и простого медведя, не оставило следа, а возможно, и совместилось с основным прототипом в сознании.
Этимологизация Волоса дает ответы на многие вопросы. В его имени заключены понятия "смерти" и "волосатости". Ведь над поверженным, мертвым медведем-волосом разыгрывались целые ритуальные представления, участники которых обряжались в шерстистые длинноволосые шкуры с "головой"-капюшоном. Отзвуки этих ритуалов попали с прародины и в греческие комедии, само название которых означает "медвежья пляска", и в белорусские комоедицы, и в новогодние болгарские "велесовы празднества". Есть они в самой непосредственной передаче и во всевозможных великоросских ряжениях.
Волхвы в медвежьих шкурах - это жрецы Волоса-медведя в первую очередь. Потом уже слово стало более емким, распространилось и на прислужников иных божеств.
С волхвами и Волосом-Велесом связано и понятие "велеть, повелевать" именно в жреческом значении, то есть не просто в смысле "приказать", но в большей степени даже - "говорить особым образом", то есть на непонятном для большинства "магическом", "ведовском" языке.
Неотделимы от имени Волоса и "валы", как укрытия. Правда, в более поздних легендах повествуется о том, что валы, и, в частности Змиевы валы, были пропаханы кузнецом, который запряг в плуг змея-чудище и гнал борозду-вал до самого моря, где и утопил своего врага. Но это уже позднее, "змеиное" напластование. А в "вале" мы видим древнее "бол" и индоевропейское *Uel-.