Дни шли за днями, и вот уже толстенькие мордашки ещё слепых мышариков стали появляться в многочисленных окошках соломенного гнезда. И настал день, когда первый серенький мышарик на некрепких ещё ножках, покачиваясь, вышел из родного гнезда и, шажок за шажком, потопал, потопал по бескрайнему простору маленького, но такого огромного для него вольера «Началось!..»
А вот уже и остальные посыпались из гнезда, как фасолинки из стручка. Впрочем, они уже были покрупнее фасолинок, скорее как крупные бобы, серенькие и чёрненькие. Ни одного беленького, как Пинга. И ни одного в пятнышках, как Панга. Только у нескольких на тёмном лбу белая чёрточка. Очень красиво.
С каждым днём мышарики становились всё активнее. И настало время, когда Пинге уже не было возможности уйти в уголок и там отоспаться. Детки находили её повсюду! Ещё незрячие, они бегали за ней по всему вольеру. И только настигнут её тут же присасываются. Бывало, она идёт, а они гроздью висят у неё на животике, дрыгают отчаянно ногами и жадно сосут, сосут, растут, растут
Смешная и трогательная картинка того времени: сидит Пинга посреди вольера, грызёт сухарик, а по вольеру в поисках вожделенной мамочки топает мышонок. Ещё незрячий. Дотопал до кончика её хвоста. Нащупал, потыкался мордочкой, усиками, удостоверился, что это именно мамин хвост и пошёл по нему, как по канату. Вслепую, наощупь как заправский цирковой артист! Дотопал до Пинги и брык на спину, ножками дрыг-дрыг и въехал к ней под мягкий животик, туда, где вкусно. И присосался. А она продолжает себе грызть свой сухарик
А как они учились умываться и вылизываться, ещё незрячие!
А потом и глазки открылись, тёмные и блестящие, как у Панги. Когда мышарикам исполнилось две недели. О, это было великое событие!
А как они дружно грызли овсяные хлопья, сидя кружком! Хрум-хрум-хрум А на закуску подайте нам мамочку! Где она? Хватай, лови, держи, догоняй! После неуверенного топанья настал период прыганья. Бегать мышарики ещё не умели, зато прыгали как кузнечики! Глазастые кузнечики с хвостиками. Прыг-скок! прыг-скок! Высоко, стремительно не ухватишь. Мамочку свою настигали в три прыжка. Когда все восемь одновременно припрыгают за молочком, то это было зрелище! Все брык на спинки и, отталкивая один другого, отчаянно дрыгая тридцатью двумя лапками, стараются въехать под материнский живот. Кормить их лёжа она уже не могла, такие они были бутузики. Поэтому она стояла. А через неделю она и стоять уже не могла она парила над ними! Мышарики держали её на весу. Вот такая удивительная картина, где ещё что-либо подобное увидишь?
Да, Пинге приходилось теперь нелегко, детки её здорово высасывали. Так что на общение с ними у неё почти не оставалось сил: только бы успеть перекусить между кормёжками и чуть-чуть вздремнуть
Но зато Панга наслаждался общением с детьми в полной мере! Уж как он их вылизывал, своих обожаемых деток! Это надо было видеть. Мышарики к нему в очередь выстраивались на вылизывание. И даже дрались порой, кому первому вкусить этой радости. А уж Панга старался! Каждого, от носика до хвостика, с величайшей нежностью.
И мышарики учились отвечать лаской на ласку. Скоро и они уже, то один, то другой, подбегут к Панге и давай его вылизывать. А то и несколько сразу. Тут уж папочка Панга в полном блаженстве! Особенной нежностью отличались девочки, две чёрненькие и одна серенькая. И так же, как они гонялись за мамой Пингой, чтобы её пососать, так же они стали гоняться за папой Пангой, чтобы его обласкать. И каждый из родителей получал свою долю радости.
Да, три мышарика оказались девочками, а пять мальчишками. Мальчишки старались вовсю подражать отцу. Особенно этим отличался самый крупный мышонок. Видимо, самый старший. Ксюша его назвала Федей.
Федя первым вскарабкался вслед за Пангой на вершину соломенного гнезда и стал вместе с отцом охранять дом. Федя первым научился вылизывать других мышат, братьев и сестёр, и стал настоящим помощником родителям. Федя, к тому же, никогда не затевал драк, был спокойным и добродушным. Как Пинга и Панга. Ксюша так его и называла «подражатель».
Федя на равных с Пангой пестовал малышей. Особенно к нему льнул самый маленький, серенький мышонок. Однажды мы наблюдали такую картину: Федя вылизывал, вылизывал Малыша, тот так и уснул в объятиях старшего брата. А Федя боялся шевельнуться, чтобы не разбудить Малыша, который сладко спал, положив ушастую головку на Федину лапку