Кража произошла утром, когда мы расписывали потолок Rumballote Continua, а Папенфюз вышел на улицу с кем-то потолковать.
Вообще-то он не хотел оставлять нас без присмотра ни на миг, но всё-таки оставил на пять минут, а когда вернулся, не заметил подмену на стене.
Помню, он предложил нам по стопке бехеровки.
Мы выпили, хотя терпеть не могли эту дрянь.
Через полчаса мы закончили нашу фреску и смылись из жизни Берта навсегда.
Стоя на Торштрассе, я натянул чудесную кожанку: она пришлась совершенно впору, только чуть-чуть жала в плечах.
Ветхая, потёртая, заскорузлая вещь, с трудом застегнувшаяся на непослушные пуговицы
Я стоял посреди улицы со счастливой улыбкой, как когда-то в детстве, когда родители принесли домой новогоднюю ёлку и всё вокруг запахло хвоей до одури.
7. Куртка Баадера оправдала мои ожидания.
Я верил, что она меня спасёт, и она спасла.
Сразу после её похищения я был счастлив, как никогда.
И потом, и потом
И сейчас, вспоминая и записывая эти слова, я тоже сказочно счастлив, словно дурачок.
Большинство людей живёт по двоичной системе: удача неудача, прав виноват.
А я с тех пор как заполучил кожанку Баадера больше так не живу.
Я просто беспричинно счастлив, пока что-нибудь не заболит.
8. Есть только одна маленькая нестыковочка: ворованная куртка уже не налезает на меня.
И это не потому, что я стал больше, а потому что она стала меньше, увы.
Возможно, я слишком часто надевал её в дождь?
Или она ужалась от времени, от безвозвратного течения лет?
Сперва кожанка была в самый раз, потом сделалась тесновата, потом скукожилась так, что я не мог в неё влезть.
Тогда я отдал её Барбаре она пришла в восторг.
И носила куртку много счастливых лет.
Я на неё любовался и трогал, гладил, ласкал
Но вот миновало последнее лето мы извлекли кожанку из рюкзака.
Глядим, а она сжалась в комок, в лоскуток!
Совсем как шагреневая кожа, о которой писал Бальзак
Что осталось от Тимура Зульфикарова
Раньше я любил солнце, умел пользоваться теплом.
Леон Богданов1. Вчера я вспомнил, как когда-то (в 1982-м или 1983 году) посетил в Москве Тимура Зульфикарова.
Это такой поэт и писатель, которым я восхищался.
Он написал сценарий фильма «Чёрная курица, или Подземные жители» по сказке Погорельского.
А ещё он писал поэмы о Ходже Насреддине и великом завоевателе Тимуре.
Я читал его сочинения в журнале «Дружба народов» и приходил в восторг от его ритмизованной прозы, от его способности упиваться певучей фразой, от его умения смаковать слово.
А потом мне вздумалось самому стать кинорежиссёром, и я сочинил собственный сценарий.
Его действие происходило на озере Иссык-Куль во времена эмира Тимура.
2. В сценарии рассказывалось, как Тимур побывал на берегах Иссык-Куля.
Он пришёл туда со своим войском, которое расквартировалось на лето.
Тимур любил бродить по берегу озера без охраны.
Однажды во время прогулки он встретил дикую девушку по имени Айнура и стал смиренным учеником этой дикарки.
В те далёкие времена просторы вокруг озера были пустынны, однако кое-где уже росли великолепные пирамидальные тополя и чудесная облепиха совсем как в наше время.
Айнура жила в глинобитной хижине, которую слепила своими руками.
Она заплетала крошечные косички на своём лобке и шлёпала себя по бёдрам.
Она всё время смеялась маленьким дробным смехом.
Когда Айнура увидела Тимура, она сказала:
У тебя красивый кадык, дай я его поцелую.
И, не дождавшись ответа Тимура, поцеловала.
Эмир Тимур и босячка Айнура сношались на озёрном песке, как два подростка.
Айнура дева с острыми сосками и рёбрами, выступающими наружу.
Свои чресла она умащала жиром жёлтого суслика.
Она научила Тимура совокупляться со всем живущим: с ослом и пчелой, с хомячком и удодом, с джейраном и тушканчиком, с серым вараном и черепахой.
Как говорят французы: HONI SOIT, QUI MAL Y PENSE позор тому, кто дурно об этом подумает.
Когда они дрючились летним сияющим утром, над ними в небе висел серп месяца, как крошечная тающая льдинка.
А потом войско Тимура собралось в поход, и он ускакал без Айнуры.
Она осталась одна с озером Иссык-Куль, со степными тушканчиками, с майскими жуками, с шустрыми ящерицами и стремительными стрекозами и ей не было одиноко.