На ней кимоно из тяжелой бурой ткани с самым широким рукавом-фонарем, что я видел. Жесткая, узкая горловина подчеркивает длину и тонкость шеи. Тугой корсет или не тугой, а подчеркивающий ее скелетообразную фигуру прижимает к талии лепестки верхнего одеяния, синими лоскутами ниспадающего на бедра. На талии ремешок с тучей связок оберегов, амулетов, каких-то склянок и бусин. Не громоздко, но не понятно. Ее густые каштановые волосы собраны в тугой пучок такой тугой, точно она сейчас закричит. А дальше разделены на несколько витков и закреплены в пышный хвост, украшенный перьями, бусами и парой причудливо загнутых в спирали веток. Ее лицо покрыто густым слоем краски белой, как будто цвета кожи этим дамам недостаточно. Однако, глаза и брови она выделила яркой краской хоть куда.
Я засмотрелся. Не подумайте дурного. За неимением лучшего, эта упрямая дама вызывает много интереса. Что с ней еще делать, как ни смотреть?
Я включаю свое обаяние на усиленный режим.
Она рада видеть Вас, желанных гостей, бесцветным голосом отмечает королева.
Мы киваем, кланяемся и рассыпаемся в любезностях. Здесь не принято давать имена и называть их. Здесь обо всех говорят в третьем лице. Философия Небесного Города в отрицании ценности жизни, как и факта ее существования. Они уверены, что никогда не рождались, а потому никогда не умрут.
За скучной светской беседой королева провела нас по всему городу. Ее походка так пряма и стремительна, будто она и правда умеет левитировать. Нас никто не сопровождает.
Мы побывали на площадке, отведенной для посевов. Погладили худых телят на ферме. Поглядели издалека на заливные луга, куда водят маленькое стадо по шаткому мосту над пропастью. Эти тощие коровы имеют стальные яйца, раз могут ходить по такому пути! Побывали на голубятне, прошли через пару деревень, состоящих из 510 домишек. Посмотрели на зал единоборств, набитый тренирующимися дистрофиками. Буду справедлив: движения этих атрофированных скелетов выглядели отточенными, костляво-грациозными и профессиональными.
Аскетизм аскетизмом, а гостям после дальней дороги надо и отдых дать.
Я готов был умереть, когда мы вернулись в тронный зал и нам предложили пищу и воду. В очень скромных количествах, конечно. Я закинул под язык припасенный для таких случаев стимулятор скоро ко мне вернулось настроение, обаяние и энергичность.
Она не одобряет измененные состояния сознания и хотела бы, чтобы при ней такого не делали, говорит королева своим бесцветным голосом.
Это сахар. И кое-что, чтобы он сразу попал куда нужно, я немного смущен, что она заметила. Да и говоря ей о сахаре чувствую себя так, будто дразню голодающего.
Он имеет что-то против усталости? Естественное положение вещей ему претит?
Он хочет следовать намеченному плану, а не откладывать на завтра то, что можно не проспать сегодня, поясняет за меня Джай, лениво развалившийся на табурете и невзначай чистящий перья все это время.
Но кто они такие, чтобы решать, чему быть, а чему нет? Они могут только предположить, каким будет день. А что выйдет в итоге решать Вселенной, говорит королева, глядя сквозь нас из-под рыже-коричневых век.
Мы с Джаем переглядываемся. Он ожидает, что я легким движением нейрита подскажу ему ход разговора, а у меня своих идей нет. Пока мы косимся друг на друга, королева решает продолжить.
Естественный ход вещей от жизни к смерти. Ничего больше в нем нет и быть не может.
Я думаю, что стоящие на ветках над нами небесные люди находятся на финишной прямой своей цели жизни. Интересно, что, если кто-то из них упадет прямо сейчас. И интересно, если они никогда не рождались, и никогда не умрут, какое такое движение от жизни к смерти?
Он мыслит не в том направлении, королева опустила глаза, задумавшись на мгновение, Если бы смерть была целью, она берет маленький нож и неожиданно демонстрирует тупой его стороной на моем запястье, как стоит достичь высшей реализации, Они все ее бы достигли. Но она не цель. Она итог.
От внезапного прикосновения королевы я немного опешил. Что это она себе позволяет, разве так можно? И, честно говоря, ощущенный моим нейритом ритм ее тела весьма и весьма странный. Она уже давно убрала от меня свои ледяные руки, а я все смотрю на свое запястье, пытаясь понять, что это было. Словно медузу потрогал. Не по ощущениям, а по ритму и информации. Уж не умерла ли она, часом? Лет пять назад.