Твой талант, твой статус и твои регалии по сути не твои достижения. Это как очередной кусочек глины для очередного кирпичика в постройке тюремной стены, окружающей твою душу.
Ага, значит, я это моя душа. Ну, она-то у меня точно одна, воскликнул Эрра. Может быть я это Душа?
Душа без тела разве способна жить в мире людей сама по себе? спросила Кабатсонэ, вставая с пуфика. Ты готов расстаться с телом и жить бестелесной субстанцией? Навсегда потерять возможность потанцевать со мной и делать кое-что еще? Ты готов от этого отказаться?
Кабатсонэ, не прекращая вязать, встала, поставив одну ногу вперед в разрез платья. Восхитительный вид ее фигуры притянул взгляд Эрры так, что говорить он был уже не в силах.
Не-а-а-а, протянул Эрра, не отрывая глаз от ее тела, и выдавил из себя слова. Может быть, когда-нибудь потом, но точно не сейчас.
Кабатсонэ села, продолжая вязать.
Ты не можешь ответить потому, что, ослепленный своими успехами, погребенный под неудачами жизненных обстоятельств, ты разбил зеркало истины, через которое мог бы увидеть видеть себя в свете своего сокровенного я.
А ты видела себя в зеркале истины?
Да, я такая же, какую ты видишь перед собой. Я уже не могу быть другой. Это необратимо. Пути назад нет и у тебя, похоже, тоже его нет, сказала Кабатсонэ, глядя под ноги Эрры.
Эрра оглянулся и посмотрел под ноги. Удивительно, он стоял на абсолютно ровной круглой дощатой площадке посредине площади. Вокруг были дома, но не рядом. Площадь была заполнена людьми, они стояли, подняв голову. Все смотрели на эту круглую площадку, люди в окнах и на балконах домов тоже смотрели. Смотрели и спали.
Господи, да это же плаха! воскликнул Эрра.
Кабатсонэ сидела рядом с ним на том самом месте, где рубили головы. Эрра уже начал привыкать к смене картин, но это место шокировало его. Его красавица была замотана в шелковый плащ с капюшоном черного цвета так, что видны были только губы и кусочек подбородка, и всё. Из-под плаща были видны руки со спицами, она продолжала вязать. Стало как-то жутковато.
Что же будет, если я найду ответ про себя? спросил Эрра, когда наконец-то перестал оглядываться, пытаясь понять, грозит ли ему что-то. Я смогу стать таким как ты?
Лучше спроси, что будет, если не найдешь, усмехнулась Кабатсонэ. Когда ты будешь способен увидеть себя в зеркале истины, ты будешь способен видеть и другого, по своей сути прекрасным, даже если он скрыт под покровом своих одежд. Тогда ты увидишь, как прекрасны узоры души в телах твоих друзьях и в телах твоих врагов.
Ага, даже если у врага в руках топор, а моя голова на плахе.
Когда голова на плахе и топор занесен над головой, тогда в твоей душе не останется места для этикеток твоего «Я незнамо кто», Кабатсонэ продолжала говорить, не реагируя на его реплику. Когда в душе будет место только для любви и прощения, тогда ты будешь таким как я. Я знаю еще кое что ты можешь этого достичь и без топора.
Почему?
Если хоть один человек смог этого достичь через жизнь, значит, любой другой сможет это повторить уже сознательно, усмехнулась Кабатсонэ. Иначе человечество давно бы погибло под топорами, откинув свои головы в корзину, как кочаны капусты. Вот только захочешь ли?
Я хочу уйти и забрать тебя с собой в свою жизнь, выдохнул Эрра и протянул руки, чтобы дотронуться до нее.
Кабатсонэ подняла на него глаза из темноты плаща, встала и перестала вязать. Всё вокруг зашевелилось и закрутилось. Люди зашумели, стражники около плахи схватились за оружие, люди замахали руками и начали кричать. Кто-то схватил Эрру за руки, от неожиданности он упал на колени.
«Нить, главное, не отпускать нить», подумал Эрра и погрузился в темноту. У него возникло ощущение, что его подхватили и куда-то несут, крепко держа за запястье рук и щиколотки ног. Эрра не пытался вырваться, но его все теснее сжимали. Вдруг звуки пропали, но темнота вокруг усилилась.
Эрра пытался что-то разглядеть, и постепенно стал появляться слабый свет и стали проступать очертания предметов. Он обнаружил себя прикованным к стене за руки и ноги цепями в каземате. С одной стороны за решеткой в каменном полу лежал на полу Эрра, а с другой стояла Кабатсонэ и не вязала. Она стояла и смотрела на него. Эрра вскочил и рванулся к девушке, но цепи его отпустили от стены только до середины камеры.