- Светка стянула обросшие грязью резиновые сапожки, сбросила на пол пальтецо, юбка тоже была мокрая, в глине. - Два раза падала. Видишь? - выставила ладони. - Проверь воду в душе, у нас бывают перебои с горячей водой.
Горячая вода в душе была.
- Помоги мне раздеться, - сказала Светка.
Она совсем не изменилась. Даже не пополнела. Только стала пониже ростом. Или это я вырос.
.......................................................................
До места назначения я добрался через две недели с лишком: всё время лил дождь, стояла нелётная погода. Атмосфера...
Гудела центральная автобусная станция, сновали люди: входили, выходили, стояли, бежали, отставали, догоняли, продавали, покупали - всё это было не для меня, проходило стороной, существовало в ином измерении. Мы вышли из-под арки; я, наконец, опустил багаж, подавил в себе непонятное - волнение ли, потрясение или испуг, обернулся.
- Здравствуй, Светка.
- Разве мы ещё не поздоровались? Ну, здравствуй.
Палило солнце, пылала пустыня, изнывал раскалённый город.
- Поехали, - сказал я. - Здесь недалеко, минут пять.
- К тебе? Нет, я не поеду. Я ведь проездом - в Эйлат, дочь презент сделала, ублажает мать. Любит. - Помолчала. - А потом - на родину, до-дому-до-хаты, пора и честь знать. Каждому в этой жизни своё... Давай посидим где-нибудь в скверике.
- Что ты, Светка, в каком скверике! Мои домашние ждут, я им про тебя столько порассказывал! В пределах допустимого, разумеется.
- Да уж я представляю...
- Нет, правда, поехали.
- У меня всего час двадцать - до автобуса. Посидим где-нибудь в тени.
У входа в торговый центр нас задержали, долго проверяли Светкин багаж.
- Извини, у нас с этим строго.
- У нас теперь тоже.
Кондиционеры работали исправно.
В "Капульском" было свободно, редкие посетители пили - кто кофе, кто минеральную воду. Я выбрал столик в углу.
Подошёл официант, положил перед нами меню.
- Чего-нибудь покрепче? В честь встречи.
- У меня впереди дорога. А впрочем, если хочешь...
- По бокалу белого сухого. Холодного.
- Лучше полусухого.
Мы пили вино, закусывали греческим салатом с брынзой и маслинами.
- Как ты меня отыскала?
- Страна у вас маленькая. Если очень захотеть...
- Где живёт твоя дочь?
- На севере. Никак не запомню названия.
- Расскажи о себе.
- Нечего рассказывать. Живу, как все. На пенсии...
Я поглядывал на часы. Время таяло.
- Твоя дочь замужем за евреем?
- Должно же человеку хоть в чём-то повезти. Первый мужик в нашем бабьем царстве, и сразу - еврей! Да и она ведь тоже в какой-то степени еврейка. Наполовину.
- Твой муж был еврей?
- Муж? Который?
- Ну, отец твоей дочери.
- Мужей у меня было, почитай, полстраны. От директора вэ-пэ-ша до последнего алкаша. Хотя, - Светка грустно усмехнулась, - это почти всегда было одно и то же. Попроси принести стакан воды. И узнай, где у них туалет.
- За твоей спиной.
Светка тяжело поднялась и зашаркала сношенными босоножками.
- Дочь у тебя, должно быть, красивая, - сказал я Светке, когда она вернулась. - Похожа на тебя?
- Скорее на тебя, - ответила Светка. - Чернявая.
Я рассмеялся.
- У неё есть дети?
- У неё есть внуки, двое. Я уже дважды прабабка.
- Да ты что! - удивился я. - Сколько же ей лет?
- Сорок восемь... или около того... В общем, под пятьдесят.
Я стал подсчитывать.
- Светка, - сказал я. - Светка, но ведь тогда, в семьдесят первом, перед моим отъездом, тогда ты сказала, что у тебя нет детей, что ты совсем одна.
- Ну, сказала... Сказала-мазала, какая разница...
У меня сдавило горло, показалось, что погас свет. Стало нестерпимо жарко. Или, наоборот, холодно. Нестерпимо.
- Светка, не дурачь меня. Скажи, зачем ты меня дурачишь?
- Ничего я не дурачу. И вообще, давай поговорим о другом. Мы же с тобой столько лет не виделись. Поговорить что ли не о чем? Расскажи про себя.
- Когда она родилась? - спросил я хрипло.