«ваше солнце садится»
ваше солнце садится
в наши реки тугие
я твоя заграница
и твоя ностальгия
перелетная птица
помнит гнезда другие
ты моя заграница
и моя ностальгия
в небесах состоится
двух сердец литургия
и чем дальше граница
тем сильней ностальгия
Весенний сплин
Я шепну тебе что-то такое,
Что одна лишь природа поймет.
На закате зимы, на восходе весны
Почему человеки бездонно грустны,
Опуская на грудь, на сердечную му́ку,
Как на библию, слабую левую руку?
И пока куролесит безудержный март,
Повергая природу то в сплин, то в азарт,
Наполняя водой задремавшие реки,
Предаются сезонной тоске человеки.
Предаются печали. Слезам. И стихам.
Пусть отмщение мне! Только я не воздам.
Не взыщу за долги. Не воздам за обиды.
Между мной и природой иные флюиды.
В сердце грусть и тоска на пороге весны,
Но Мы дети природы. И мы прощены.
И пока есть живительный ток у природы,
Никогда человеки не выйдут из моды.
«Чужие ветры прилетают по весне»
Чужие ветры прилетают по весне,
Чужие души гонят стайкой в вышине.
И вот одна на европейском сквозняке
С увядшей веточкой магнолии в руке.
Среди кочевий, экзотических речей
Здесь каждый каждому чужой. Никто. Ничей.
Здесь нет границ, и в тупики ведут пути,
Но ты, душа моя продрогшая, лети!
Не знать родства тебе и почвы для корней.
Чужд Вавилон. Квадрат Малевича родней.
Лети! В пути цветы магнолий подбирай,
И может быть, входной билет получишь в рай.
«Синева, как синема»
Синева, как синема,
На широком небосводе:
То тоской сведет с ума,
То с ума надеждой сводит.
Что за синью? Угадай!
В благодать и в утешенье
Там сияет светлый рай?
Или ждет надежд крушенье?
Стайки зыбких облаков
Рвет и мечет дерзкий ветер:
Налетел и был таков!
За сюжеты не в ответе.
И прочесть нам не дано
Ни в рекламе, ни в буклете,
Чем закончится кино
Через тысячу столетий
Слово забытое
Может, послышалось в полночь тревожную,
Дождь на бегу прошептал за окном
Слово забытое, неосторожное?
Призрак из прошлого в небе ночном.
Вспугнутой птицею бьется отчаянно,
Мечется, просится в сердце ко мне
Слово забытое птица печальная,
Что не разбилась о глыбы камней
Кружит, пугливая и непорочная,
Стонет и просится в клетку строки,
В клетку души. Что ж, моя полуночная,
Дай, накормлю тебя, птица, с руки
«Не говори «прощай!» Беспечно»
Не говори «прощай!» Беспечно
шепни привычное «пока»
И пусть плывут над миром вечно,
меняя облик, облака.
Все переменчиво в природе,
как с гор бегущая вода,
но там в сакральном небосводе
своя у каждого звезда.
На перекрестках тьмы и света
вразлет! мы встретимся с тобой,
как две летящие кометы,
послы планеты голубой.
И пусть вокруг темно и зыбко,
и наша встреча далека,
не говори «прощай!» С улыбкой
шепни бессмертное «пока!».
Заклинание свечи
Памяти Ольги Бешенковской
Ну, а душу как бы не пинали,
Все равно, упрямая, жива.
Пусть мое бесхитростное имя
Станет маркой новых сигарет.
Отпечалься, свеча, до рассвета,
До побудки задир-петухов
За упрямую душу поэта,
За смертельную дозу стихов.
Дотянись голубым полыханьем
К бездорожью путей неземных,
Где, согрет стеорина дыханьем,
Как дитя, зарождается стих.
Ясным бликом коснувшись портрета,
Освети только главного суть.
У поэта в руке сигарета
Коротка, как земной его путь.
В «Беззапретной дали»2 поднебесной
Затеряется призрачный след,
Чтобы книгою стать или песней
Или маркой его сигарет.