Пойдем-ка, Олаф, покажу тебе курган. Шарлотта, составь нам компанию: как-никак, ты решила, что этот холм нужно проверить.
Женщина встала, набросила на плечи теплую куртку и вышла в темноту. Профессор Энгелен и Ламберт шагнули следом. Археолог натянул капюшон на голову и направил фонарь на землю, освещая мокрую жухлую траву и рыжие иголки; Олаф поправил шляпу и поднял воротник пальто. Тишину наступившей ночи нарушало только шуршание дождя по кронам деревьев да звуки шагов трех исследователей, почти крадущихся во тьме.
Сейчас все будет не разглядеть, бросила Шарлотта через плечо, но находка чрезвычайно интересная. Если что, мы несколько сотен фотографий сделали, прежде чем что-то трогать, могу потом показать. Ни я, ни Ольсен не знаем здесь ни одного крупного захоронения или даже намека на него в исторических книгах и трактатах, однако курган похож на последнее пристанище крупного военачальника, если не конунга. Более того, скелетов двое.
Двое? заинтересовался профессор Энгелен. Надо думать, отец и сын, павшие в бою?
Не угадали, профессор, сверкнула в темноте белоснежная улыбка Шарлотты, судя по подношениям и погребальным дарам, это мужчина и женщина.
Мрачный холм, обросший соснами, встретил людей в лесу. Сырой и скользкий, несмотря на иголки, он не желал принимать гостей, создавая ощущение чего-то злобного, затаившего обиду на весь мир, чуждого и враждебного. Пятно света от фонаря ерзало по коре сосен вокруг, и профессор с археологами стали обходить холм, пытаясь найти в темноте вырытый вход в погребальную камеру. Вскоре он показался темный лаз, чернее самой ночи; пахло мокрой землей и старым кладбищем. У профессора Энгелена сжалось сердце. Он не любил даже по родному Осло гулять по ночам, а уж залезать в могильники в такое время суток и вовсе не хотелось, особенно после всяких вздорных историй и фильмов о призраках и оживших мертвецах.
Команда Ван дер Мера успела протянуть внутрь какое-никакое освещение, провода от которого вели ко второму генератору, сразу у входа в курган. Ламберт завел его, и тот недовольно загудел, как потревоженный шмель. Холодный белый свет ламп осветил неровный прорытый лаз в глубины холма с кое-как сооруженными подпорками. Несмотря на искусственный свет, тьма внутри захоронения не желала рассеиваться, храня тайну о давно забытых костях.
Давайте побыстрее закончим и вернемся поближе к печке.
Ламберт стянул капюшон, и волосы на его голове приняли самую абсурдную из форм. Во мраке леса они казались слишком длинным мхом. Силуэт археолога на секунду загородил первую лампу. Свет мигнул и разгорелся снова, стоило только Ламберту пройти глубже; скрылась вторая лампа, третья Шарлотта шагнула следом. Профессор Энгелен, вдохнув холодный сырой воздух, махнул рукой и последовал за ней. Внутри кургана пахло еще хуже, но не настолько, как Олаф себе представлял. Широкое помещение было погружено в вязкую, неспокойную тишину, нарушаемую только монотонным гудением лампочек. В яме посередине лежали подозрительно хорошо сохранившиеся скелеты; вокруг них, словно в сказочной сокровищнице, расположились дары. Любой археолог и историк счел бы такую находку за чудо отражая свет, игриво швыряя белые отблески, на неровном полу расположились посуда: как целая, так и черепки; словно призрачные воины, утратившие тела, лежали оружие и броня не в самом идеальном состоянии. Среди них россыпями и горстями сверкали амулеты и обереги, рунические таблички и потускневшие ювелирные украшения. Но профессора Энгелена поразило нечто другое, из-за чего он стоял с открытым ртом, не видя больше ничего вокруг идеально сохранившийся меч со сверкающим клинком, лежащий между останков. Ни одна пылинка не смела осесть на нем, ни одного пятнышка ржавчины не появилось на лезвии.
Откуда откуда это здесь?! Он выглядит новым!
Именно, Ламберт потер небритый подбородок, это и есть самая крупная наша находка, из-за которой-то, кстати, мы тебя и позвали. Мы тут все теряемся в догадках, а бедный Ольсен, кажется, скоро сойдет с ума. Мы набрели на что-то жутко интересное, Олаф.
Жутко не то слово, Шарлотта присела возле меча и осторожно наклонилась к эфесу, ни царапины, ни пятнышка. Ничего! Будто только что выковали!
Здесь материалов для исследования не на один год, Олаф встал и осмотрел погребальную камеру; взгляд его цеплялся за каждый амулет или блестящую безделушку.