- Какой вам нужен помол? Грубый, тонкий, эспрессо? А может быть, турецкий?
"ОПЯТЬ ТУРЕЦКИЙ? НАШЕЙ ДРУЖБЕ КОНЕЦ", - СКАЗАЛ ФОТОГРАФ БАГРАЗЯН.
- Экспресс, да. Экспресс будет хорошо.
Машина загудела. Ароматный ручеек потек в подставленный пакет.
- Приезжал из Израиля видеть моя дочь. Дочь очень занята, занята. Я хочу всегда помогать. Сказал: "Все буду покупать магазин. Ты меня привозишь, потом увозишь. Я все покупать сам".
Кофемолка утихла. Кипер запечатал пакет, отдал старику. Оставался еще шанс, что Долли ждет его рядом, в корейском кафе. С французским названием "Плезир". Так уже было однажды: он опаздывал, она ждала, ждала. Ей пришлось съесть второй завтрак. От волнения. Ему сильно досталось за это.
Но нет - и в "Плезире" были только ненужные люди. Кипер побродил со стаканчиком кофе, сел у окна. Машины медленно кружили по стоянке, искали недолгого пристанища. Появился израильский старик с продуктовой клеткой на колесах. Пристроил ее у дверей кафе. Пятясь, не выпуская покупки из виду, вошел внутрь, огляделся.
- Могу сесть рядом, следить в окно? Дочь будет опоздать, я знаю это всегда.
Кипер приветливо развернул салфетку, вытер каплю кофе, упавшую на столик.
- Ее мать тоже не знала время считать никогда. Я учился ждать всю жизнь. Умею очень хорошо. Нет гнева, нет скучать. Время притечет само. Как река.
- Можно только позавидовать, - сказал Кипер. - В Америке так не умеют. Нетерпение жжет. Вы могли бы открыть курсы "Теория и практика ожидания". Я первый запишусь к вам.
- Старый человек умеет лучше терпеть. Молодой - нет. Почему? Молодой - вся жизнь вперед, много времен. Зачем жалеть? Старый должен жалеть каждую минуту, оставалось мало так.
- Может быть, это потому, что молодые всегда влюблены. Или мечтают влюбиться. И тогда каждый пустой день без любви - как грабеж. Под вечер хочется кричать: "Не отдам!" От этого молодые могут набедокурить без всякой причины. Особенно по вечерам. На шоссе обгоняют тебя так, будто у них не машина, а самолет. Вжих! Вжих! И понимаешь: гонятся за ушедшим днем. Надеются еще что-то успеть, поймать.
- Моя дочь бедокурила один раз. Была арестовать. За водяной цветок. Большой парк, большое озеро. Она сорвала водяной цветок и вставляла на волоса. Но страж говорил, что нельзя. Что народов много, чем цветов. Каждый вставлять на волоса, озеро станет пустой. Без всей красоты. Дочь платила штраф.
- Однажды я был влюблен в замужнюю женщину. Мне было уже за тридцать. Я не гнался и не спешил. Но все равно был неосторожен. Не сразу понял, что произошло. Просто после первой же встречи в душе остался такой острый след. Не мысль о ней, не ожидание ее, не воспоминание - просто след. Как порез. Но не болел, а наоборот. В английском есть много парных слов: холодно-горячо, сладко-горько, быстро-медленно. А к слову "больно" пары нет. "Приятно"? Нет, звучит слабовато. Ближе всего: это был порез счастья. И он делался глубже с каждой встречей. А без встреч зарастал. Я рвался увидеть ее снова и снова. Чтобы углубить свой порез счастья. И терпеть от встречи до встречи делалось все труднее.
- Моя дочь не имеет мужа. Только мальчик-друг. Номер не первый. Наверное, четыре. Но никогда вместе. Сначала один, потом другой. Два сразу будет позор. "Одурачить" - так? Нельзя. Дочь хочет правила. Только свои. Мои правила давняя старина.
- Женщина, в которую я влюбился, не хотела огорчать мужа. Но по-настоящему она боялась только одного: чтобы про нас не узнал ее сын. Хороший мальчик, ему уже пятнадцать. Не маленький - видел много откровенных фильмов, журналов. Но она страшно боится поранить его. Первый сын у нее умер в младенчестве. Поэтому она так оберегает второго. Сама она потеряла родителей рано, росла с отчимом. Кажется, он был не очень хороший человек. Она не хотела выходить второй раз замуж. Боялась устроить сыну такую же судьбу.