Я не знаю, а о ком вы вообще?
Вы не знаете, может, вы попытаетесь вспомнить?
Вспомнить? медленно сказал мужчина, задумавшись надолго, и по его глазам было явно видно, что он немного растерян.
Да, вспомнить, по правде говоря, вас не должно здесь быть, человек с вилами серьезно всмотрелся в мужчину, а затем добавил, но раз вы тут, вы должны что-то помнить.
Но, к сожалению, это не так.
Повторяю еще раз: куда делось тело, что я проткнул?! Я всего на пять минут отошел, а его уже нет! Куда вы его дели?
Куда я его дел? Зачем вы проткнули тело?
Я поставил метку. Это моя работа. У каждого тела есть свое место, у мертвого, разумеется Впрочем, и у живого тоже. Мне надо было отойти, а теперь я даже не знаю, куда оно делось. Вы стоите тут, значит, вы должны знать, что случилось с телом.
Ночь стояла темная, поэтому не было видно лиц и нельзя было определить, во что был одет человек.
Не важно, почему я здесь стою, это вас не касается. Что вы делаете с телами после того, как проткнете?
Иногда сжигаю, но в основном хороню на кладбище в определенном месте. Я не могильщик, но что-то в этом роде. Впрочем, у меня нет названия.
И много вы зарабатываете на этом?
Я не зарабатываю на этом, здесь другие законы. Куда делось тело, отвечайте!
Если бы знал, ответил.
Откуда вы взялись вообще?
Вас это не интересует, мне кажется, вас интересуют только тела.
Одно тело, которое вы украли или спрятали. Я не могу с вами разговаривать долго, у меня еще куча работы.
Ну, так занимайтесь своими делами.
Может, и займусь, да только вы мне мешаете. Тело надо найти в любом случае.
Человек бережно вытер вилы тряпкой, после чего воткнул их в землю рядом с собой.
Зачем?
Моя работа
Я понял, но подумаешь одно тело, что будет, если оно потеряется?
Я могу потерять работу. Для меня каждое тело важно. Повторюсь, у каждого тела своя история, и каждое тело требуется в особом месте, я определяю это место. А если не будет тела, место, где оно должно быть, будет пустовать.
И что?
Да, ничего, так быть не должно, если бы я закрывал глаза на каждое тело, которое потерялось, я бы уже тут не работал. Поймите, я уже работаю тут достаточно давно. Мне нужно это тело. Вы или помогаете мне, или убираетесь прочь.
Я не могу. Я не знаю, куда мне идти.
Луна вышла из-за туч, осветив кладбище вместе с разговаривающими людьми. Напротив человека с вилами стоял голый мужчина с окровавленной отметиной на груди. Могильщик увидел его и не смог скрыть удивления на своем лице.
Так это вы мое тело. Но я, же щупал пульс, вы были мертвы.
Наверное, я ничего не помню, только грудь немного болит и спина.
Выходит, я вернул вас к жизни! По голосу могильщика было видно, что он чем-то недоволен.
Может быть, и что мне теперь делать?
Я вам скажу: для этого я и здесь. Я найду вам место. Только не дергайтесь, ладно.
Что вы хотите сделать?
Убить вас, вы должны быть мертвы.
Я не позволю вам сделать это.
Мне тут живые не нужны, я все сделаю быстро, убивать людей мне не впервой, как это ни странно. Если живой человек попадает сюда, значит, он заслужил смерть, и значит, я должен его убить. Я не палач, а всего лишь работник кладбища. Все здесь должны быть мертвы, кроме меня.
А что будет, если я останусь жив.
Довольно, это пустой разговор, стойте прямо, я проткну вас вилами.
Вы уже делали это, я же прав?
Тогда я только пометил ваше тело, а сейчас убью вас ко всем чертям.
И все же я постараюсь избежать этого, прощайте!
Голый мужчина старался бежать как можно быстрее от человека с вилами, но тот лишь прокричал:
Не убегайте далеко, будет только хуже, если я вас не убью, то они это сделают точно.
Мужчина бежал, так и не поняв, о ком идет речь, обернувшись, он уже не видел ни человека с вилами, ни места, где они вели разговор. В голове проносились совершенно разные мысли, в основном о живых, которые умирают здесь от руки могильщика. Мужчина перестал бежать, когда увидел первый фонарь на кладбище, который осветил ему путь, хотя бы приблизительно давая картину этому месту. И он увидел могилы, из которых торчали руки, и они двигались медленно, распихивая землю. Это были мертвецы, которые выбрались из-под земли, чтобы забрать его с собой. Они окружили его, их было много, и каждый кричал что-то неясное, нечленораздельное. Слова было нельзя разобрать, но не это сейчас его волновало, а то, что будет, когда его тело попадет к ним в руки. Через несколько секунд послышался уже знакомый голос.