Охрана!
Это была моя работа в Ниппон, так что я мог ответь ещё? То ли Чжан меня не так понял (иероглиф «охранять», можно прочитать и по другому), то ли подумал, что я вряд ли гожусь в охрану из-за моих лет. В общем, мне досталась работа козопаса как я и просил, меня определили «охранником». пошёл я на нее, правда, не сразу. Для начала ханьцы обучили меня десяти расхожим фразам на языке варваров, дабы я мог хоть как-то изъясняться».
Запись 6. «Поселили меня в довольно скромном обиталище под названием «идзибуська», но зато находящемся в моем полном распоряжении. Я что мог переделал в нем. Окна завесил шелковыми шторами, расставил по всей комнате бумажные ширмы, выкинул стол, скамью и кровать, расстелив вместо них прекрасные циновки. Откуда я все это взял? У ханьцев, разумеется. Питаюсь теперь, как человек рисом! Готовлю, правда, как и местные, на сложном сооружении под названием «песька». Но это ничего, можно приловчится. Во дворике, где все сажают цветы или овощи, я как мог соорудил сад камней. Теперь у меня красиво, не стыдно было бы кому-нибудь показать из понимающих в этом толк. В общем, жизнь пошла замечательная.
Одно плохо вставать приходится ни свет, ни заря. На работу. Козы мне попались зловредные. Все время разбегаются, не желая ходить строем, гадят где попало и объедают чужие посадки. Их двадцать штук целый отряд. Но ещё хуже два вожака стада старый рыжий козлище и его молодой подпевала, пегой масти. Этакий самурай при господине. Их я назвал по имени моих злейших врагов, оставшихся на родине. Старый теперь откликается на прозвище Паоси Гоки, а младший Рицуса. За малейшую провинность я нещадно секу их хворостиной, представляя, что это настоящие Гоки и Рицу. Как-то раз Рицу подкрался ко мне, пока я кемарил на солнышке, и уплел мой вареный рис. Теперь я подумываю, а не душа ли ниппонца живет в нем?
От нечего делать я часами разговариваю с ними на родном языке, чтобы не отвыкнуть от него. И, что удивительно, кажется стадо начинает меня потихоньку понимать. По крайней мере, когда я говорю им «здравствуйте», они радостно мекают мне в ответ, а Гоки и Рицу приветственно машут хвостами. А когда я пою гимны в честь Аматэрасу, козы стоят молча и слушают. Мне кажется, пару раз я заметил в их глазах слезы. Они либо растроганы божественным пением, либо жалеют меня.»
Запись 7. «Козоводствовал я недолго. Увидев, как я расправляюсь с их козлами при помощи хворостины, хозяева живности отказались от моих услуг. Старейшина Чжан повздыхал-повздыхал, но уже на следующий день подыскал мне новое местечко, и, надо сказать, куда лучше прежнего. Теперь я должен был сторожить огороды местных варваров по ночам. Не по всему городу, разумеется, а как раз на той улочке, где я и живу. Очень удобно. Опять, можно сказать, «охранник».
Сторожу полагается кнут, чтобы иметь возможность отхлыстать хулиганов, ворующих овощи, и деревянная колотушка, чтобы я мог поднять тревогу. Колотушку я сразу забросил в самый дальний угол какой истинный самурай будет звать на подмогу? Кнут же я решил попробовать, о чем в первый же день, точнее ночь, горько пожалел. Упрямая штуковина вместо того, чтобы лихо щелкать, как это получается у заправских пастухов, исхлестала меня самого, а под глазом появился синяк. Местные выспрашивали, что случилось (это я понял по их участливой интонации), пришлось опять врать:
Приходири овоси крась.
Надеюсь, они поняли мое произношение. В общем, с этой поры кнут занял своё место рядом с колотушкой».
Запись 8. «Привыкаю к новой жизни. Утром до полудня отсыпаюсь, днем учусь у ханьких купцов языку варваров (рисую иероглиф мне сообщают, как это звучит), ночью же Нет, не сторожу. Оттачиваю работу с катаной и изучаю близлежащие кварталы. Совершенствуюсь изнутри и снаружи, так сказать. Объясню в чем дело. Долгое время на охраняемые мной огороды никто не покушался. А потом видимо хулиганы заприметили, что здесь охраны нет, и нагрянули. Сторожа стуком в колотушку отпугивают воров, я же ходил тихо, не привлекая ненужного внимания. Зачем сообщать врагу о своем приближении? Одним словом, у меня было тихо, и воры решили, что здесь никого. Молодые парни лет по 1518, десять человек. Моего неожиданного появления они не испугались. Просто главарь приказал кому-то из подручных, и тот попер на меня. Вряд ли стал бить, как я уже говорил, здесь уважают старость. Скорее всего, просто прижал бы где в углу, чтоб не мешался под ногами. Я их разогнал, преимущественно пинками да мечом, который не стал вынимать из ножен. Убегая, наглецы кричали мне какие-то угрозы.