В пути меня поддерживали благородная цель моего путешествия и награда, ожидавшая по возвращении. Моя Мити В конце концов начались земли того народа, куда я и направлялся. До самого Синь-Бао-Го-Ро-Си-Ко Нимчыбельджан меня не повез. Его животное утомилось, и дальнейший путь мне пришлось проделать пешком. Простились мы как браться. Я подарил проводнику свой лук и скрепя сердце отправился дальше, более не оборачиваясь».
Запись 4. «На дороге я встретил много народу и имел возможность рассмотреть их в подробностях. Местные варвары сильно отличаются от племен, встречавшихся мне прежде. Они белолицы, но предпочитают скрывать свой вид под косматыми бородами, совершенно такими же, какие носят и наши дикари с дальних островов, живущие рыбной ловлей. Впрочем, я их (местных дикарей, а вовсе не наших) понимаю, ибо здешние зимы это Это нельзя описать, но ниппонцу я бы предложил представить, что однажды у порога его хижины намело бы целую Фудзияму снега!
Варвары дружелюбны, этого у них не отнимешь. Если у нас подозрительного чужака бдительные селяне немедленно сдали бы ближайшему представителю власти, то здесь ни одна живая душа не поинтересовалась откуда я такой прибыл, с какой целью и есть ли у меня верительные грамоты? А ведь я весьма отличался от них едва ли не во всем! Для того, чтобы меньше привлекать к себе внимания мне пришла в голову идея замаскироваться. Я обменялся с первым встречным варваром, отдав за его жалкие обноски своё шелковое кимоно, пусть и потершееся в дороге, но уж куда лучше того, что получил. А потом из купленного же по пути льна соорудил себе вполне пристойный парик и накладные усы с бородой. Катану я обмотал каким-то тряпьем и стал использовать вместо дорожной палки. Старательно копируя походку моего старенького учителя по владению катаной Яосицукоми, так же шаркая и сурово хмурясь неизвестно чему, я полностью преобразился в почтенного старца, которому все уступают дорогу и всяко стараются помочь, ибо старых летами здесь весьма уважают.
Попав в сей город я конечно подивился его отличию от привычного для меня способа застройки, но, чтобы не прославлять чужие достижения, отмечу в его пользу лишь одно он не намного больше нашего Киото. Ну так и быть, добавлю ещё немного подробностей. По-своему здесь красиво, чувствуется в нем какая-то этакая северная строгость в линиях, некая грубая простота, и, в то же время, надежность. Это, должно быть из-за использования камня и огромных бревен. Воплощенный «ин» и «янь», как сказал бы какой-нибудь ханьский мудрец. Любой же ниппонец сказал бы, что это перевод драгоценных материалов. Эх, нам бы их богатства
Немного постояв в окружавшей меня плотной толпе народу, я понял, что окончательно влип. Вокруг меня кипела жизнь, а я ничегошеньки не понимал. Добраться сюда оказалось лишь половинкой дела, причем самой маленькой половинкой. А что дальше? Ведь я не знал ни слова на местном варварском наречии. Даже просто вежливо поздороваться не смогу! И о каком же тут свершении подвига может идти речь?!
В совершенном смятении духа я мыкался по Синь-Бао-Го-Ро-Си-Ко весь день, осмотрев, наверное все местные достопримечательности: жилища богатых людей, другие въездные башни, с десяток больших и малых святилищ разным Богам. Я заходил, смотрел. Местные бонзы не хотели меня пускать, толкуя, что нужно сначала пожертвовать какой-то «гу-ри-вна». Кто его знает, что это такое? Пришлось расстаться с парочкой рё. В святилище всех Богов я нашел изображение Богини «Ра-ды» и долго молился перед ним Аматэрасу, а когда захотел зажечь Ей благовонную палочку, меня вытолкали взашей, обозвав «жертопузым». Я ещё разузнаю, что обозначает это слово Но сейчас во имя Ниппон я готов снести неизвестные мне оскорбления.
В конце-концов мои многострадальные ноги сами привели меня в нужное место. В местный кабачок. Я вошел и уселся за первый попавшийся столик (увы, мой дорогой читатель, варвары едят не на полу, как это принято в странах цивилизованных, а устраиваются за нелепыми сооружениями на высоких ножках). Золото везде золото, мои рё сработали и тут. Почтенный владелец понял мои жесты правильно, и принес мне большой кувшин с Сакэ здесь, конечно же, не подавали, а та бурда, что плескалась в кувшине носила название «мин-дао-вао-ха», или что-то в этом роде. Напротив меня довольно скоро оказался какой-то рыжий здоровяк, непрерывно хлебавший из своей посудины. Впрочем, нет, перерывы он делал, пытаясь со мной о чем-то разговаривать. Я хоть и не понял о чем, но одну и туже фразу, повторенную им много раз, я запомнил. Он спрашивал: