Он наш. Слышь, Сережик, он наш. Наш, наш. Ты видел, нет, ты видел?!
Видел, с довольной улыбкой ответил Сергей.
Он был доволен то ли Котом, то ли тем, что сахарница наконец-то сдвинулась на пару миллиметров. Призраки подсвечивали помещение счастливым бледно-зеленым светом.
Старик
Сергей склонился над столом, где лежала раскрытая тетрадь. Левый лист бумаги был исписан аккуратным размашистым почерком, а на правом ручка с трудом выводила кривые буквы записки под заголовком «Заявление».
Катя диктовала:
Просим поменять Сережа, пиши аккуратнее. Ты ж у нас железный человек.
Магнето.
Чего?
Называй меня Магнето.
Так. Если ты имеешь в виду того чувака в шлеме из фольги, то он вообще-то управлял любыми металлами на расстоянии. Так что до Магнето тебе как до луны пешком. Пиши давай. Мы уже почти неделю здесь торчим, пора что-то решать.
Сергей нахмурился и грозно покосился на Катю. У нее-то вообще ни с чем взаимодействовать не получалось. Кроме ощущений от еды и выпивки ничему так и не научилась, а еще и над ним насмехается.
Катя продолжила:
Наверно, поменяй «уважаемые» на «глубокоуважаемые». Или, подожди. Может, ваша светлость? А-а-а-а, как вообще к ним обращаться надо?
Сергей вздохнул:
Минусы автоматизации, что поделаешь. «Битрикс» и все такое. Была бы старая добрая бюрократия, мы бы там успели выучить все положенные обращения, пока дом выбивали вне очереди.
Ой, не говори. Ну ладно, оставь «уважаемых». Так-с, просим вас рассмотреть, нет, пересмотреть наше заявление. Когда мы просили старинный дом, имели в виду Ну, такой как в «Доме с привидениями», или в этом сериале, как его. Стоп, нет, не так. На этот раз надо максимально подробно описать, что именно нам нужно.
Сергей печально вздохнул и зачеркнул последние слова. Катя продолжала:
Две нет, три спальни. Из них две гостевых, но чтобы гостей там не было! Санузел раздельный. Тоже три! По одному в каждую спальню. И балкон. На каждом этаже! А этажа два. Нет, тоже три.
Хм. А что тогда на третьем этаже? Три спальни на одном. Кухня, зал на другом, допустим. А остальное?
Катя задумалась. Спросила:
Может, кабинет? Библиотека?
А толку?
Опять замолчали. Катя печально вздохнула, и согласилась:
Ну хорошо, два этажа.
Ага.
Сергей дописал и с удовольствием опустил «Паркер» из рук. Хоть ручка и была металлической, удерживать ее, а тем более выводить буквы, было крайне сложно. Ручка покатилась по столу и со звоном упала на пол.
На кровати рядом во сне пошевелился Старик житель комнаты номер три.
Катя испуганно дернулась, но тут же вспомнила, что их все равно не увидят. Она задумчиво разглядывала деда. Спросила:
А откуда у этого Старика такая дорогая ручка? Он, мягко говоря, богатым не выглядит.
Глянь на стену. Может, оттуда.
Призрачное зрение было несовершенным: все время было ощущение, что у тебя как минимум минус две диоптрии. В то же время освещение перестало играть какую-то роль, и в темноте прекрасно была видна стена, увешанная рамками с групповыми фотографиями, дипломами и сертификатами. Катя в сомнениях посмотрела на Старика, ворочающегося под штопанным одеялом, на его изношенные, но чистые вещи, развешанные по-холостяцки на стуле, пробормотала задумчиво:
Ветеран труда, герой войны. Да ладно, брось. Они в союзе прилично получали, он должен был с такими заслугами как минимум трешку приватизировать в свое время.
Ну, видимо что-то пошло не так. Жизнь она штука сложная. Всякое бывает, Сергей нахмурился и посмотрел на стол. Ладно с ним, со Стариком. У меня другой вопрос возник, и многозначительно замолчал, указывая рукой на их письмо.
Какой? нетерпеливо спросила Катя.
Нам как говорили: в критической ситуации вы можете написать письмо, сжечь и развеять по ветру. Да?
Ой
Тут и Катя таким же задумчивым взором уставилась на бумагу. Переглянулись.
Ну, допустим, окно ты откроешь, ручка-то железная. Опять же, оно громко открывается, Старик точно проснется. А поджечь как?
А если вилками подцепить как-то?
Спичку? Ты что, так и пожар устроить можно!
После некоторых раздумий Катя вздохнула и направилась к двери. Вылетая, спросила у мужа:
Интересно, что подумает этот товарищ, когда увидит утром наши каракули?