Незнакомцем оказался старик лет семидесяти, облачённый в чёрную мантию, колыхающуюся на ветру, которого не было. Белоснежные волосы, ниспадающие на лоб из-под капюшона, были расчёсаны и ухожены; морщинистое лицо, словно изваянное из серого камня, излучало уверенность, спокойствие и вызывало чувство благоговения. К подобным людям обычно тянутся, идут за ними.
Вот только этот не был человеком.
Здравствуй, Обби, произнёс Старик. Голос не выражал никаких эмоций.
Эм пр здра промямлил Обби. В горле встал ком, и бродяге пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: Кхм! Я не кхм-кхм как там у вас это положено твою мать! Когда и как?
Завтра вечером, в девятнадцать сорок одну. Пищевое отравление.
Обби посмотрел на бифштекс и отбросил его, словно тот обжёг руку.
Но я же не съел прошептал он.
Старик не услышал:
У тебя есть выбор, Обби. Ты можешь уйти со мной или умереть здесь. Подумай как следует, и завтра, когда я приду, сообщи о своём решении. В твой чип уже поставлена метка компенсации.
Компенсация Да, Обби знал, о чём речь. В таких ситуациях всем положена компенсация. Даже такому ничтожеству, как он.
Жаль, что так вышло. Удачи, Обби.
И Старик растаял в воздухе.
* * *Обби в нерешительности стоял у дверей «Кортала». Желудок разрывало от голода, натруженные ноги гудели, но бывшего бродягу терзал вопрос: пустят ли его, несмотря на компенсацию? Ведь от него разит помоями, да и вид не лучше спутанная борода, драное меховое пальто, которое он спёр по случаю надвигающихся морозов у другого бродяги, босые ноги, покрытые толстой коркой грязи Но тут дверь приоткрылась от сквозняка, и в нос ударил восхитительный аромат жареного мяса с луком. Обби отбросил сомнения и зашёл в бар.
От усилившегося запаха еды закружилась голова. Обби выбросил руки вперёд, чтобы не упасть, и упёрся во что-то мягкое. Оглушительный женский визг и мужской мат слились для него в единый звук, и Обби, не желая получать по морде в свой последний день, закричал:
Старик! Ко мне пришёл Старик! Не трогайте меня, прошу! Старик!..
Да мне насрать, грязный ты ублюдок! Не лапай мою тёлку! Амбал ростом под два метра навис над Обби. Я тебя размажу по полу, говноед!
Я тебе не тёлка! вспыхнула подруга здоровяка.
Обби отступил на пару шагов назад, закрывая лицо руками, готовясь к удару. Но его не последовало упоминание Стариков всё-таки внушало толику уважения. Плюнув напоследок в лицо Обби, пьяный громила со своей «тёлкой не тёлкой» вышли из бара.
Подошёл вышибала:
Чё надо, морда?
Старик, пришёл Старик пробормотал Обби, протягивая правую руку.
Ты ждёшь, что я пожму её?
Нет там чип, компенсация я говорю правда. От волнения бродяга начал коверкать слова.
Вышибала ухмыльнулся, но достал портативный сканер и считал информацию с ладони. Ухмылка его стала удивлённой.
Ну надо же! Что, вытянул счастливый билет, да, вонючка? Шучу, шучу. Он хлопнул Обби по плечу. Ну что ж чего сначала изволит господин? Жрать или в душ?
Обби выпрямился.
Поесть. Мясной хлеб и какие-нибудь овощи, только немного. Обби хорошо знал, что после голодания переедать нельзя. Чистую, тёплую одежду. Потом душ и спать
Сделаем. Дуй на второй этаж, там есть спальные комнаты. Номера с десятого по пятнадцатый, выбирай любой. Душ в конце коридора. Жратву принесут минут через десять-пятнадцать.
Спасибо прошептал Обби и медленно начал подниматься на второй этаж. Вслед донёсся крик:
Запачкаешь там что-нибудь вылетишь отсюда сразу же!
Спустя пятнадцать минут Обби, сидя на корточках, осторожно жевал мясной хлеб с тушёными овощами, запивая чистой, прохладной водой. Создатель, как же вкусно! Шестнадцать лет он питался всяким дерьмом, жрал объедки из мусорных баков, а теперь вот дорвался. И даже мысли о том, каким образом он получил на это право, не расстроили его аппетит.
Окончив ужин, Обби захотел тут же завалиться на кровать и уснуть, но вспомнил просьбу ничего тут не запачкать. Да, Обби расценил это как просьбу. Теперь он такой же как все, пусть и ненадолго, а значит, его могут просить. Он направился в душ, где вымылся, побрился и почистил зубы. Блаженство! Старую одежду он выкинул в мусорное ведро, не желая её больше видеть, не то что надевать.