Недавно сгорела дотла соседняя деревенька Мокрятино. Сгорела она от того, что в конце апреля, когда сошёл снег и проступила сухая трава, один местный житель решил покурить. От его небрежного жеста, каким обычно курильщики выбрасывают хабарик, от этого жеста прошлогодняя трава загорелась, три дома в миг слизнуло, будто их никогда и не бывало на этой земле. Жители успели спастись, но у них не осталось ни дома, ни двора, ничего, кроме груды головешек. Пожарники пытались добиться от людей имени поджигателя. Все знали, кто поджог, но по православной традиции уповать только на суд Божий, имени поджигателя не назвали. Поджигатель, как и вышеописанная продавщица, живут прежней, без изменений, жизнью. Ждут суда Божьего
Зато законы в глубинке хорошо работают для добивания слабых, как в Незнайке на Луне. В тюрьме сидит женщина, мать троих детей, чей муж когда-то умер от палёной водки, и которая, в отчаянии, не нашла ничего лучшего, как украсть что-то из недр умирающего колхоза. Женщину поймали с поличным, посадили. Она сидит, дети её растут в интернате. Когда женщина выходит из тюрьмы, она уже не знает, как можно жить по-другому, она опять что-то ворует, её опять сажают. Я сфотографировала её голубой ветшающий дом с тремя окнами, возле него стоит старая мёртвая берёза, вся покрытая грибами, с отвалившейся верхушкой. Символ времён.
Год назад закрыли школу. Сначала она перестала быть средней школой, стала восьмилеткой. Потом превратилась в начальную школу для последних детей деревень в округе. Теперь и на начальную школу детей не собрать. За 15 лет население сократилось раза в три, остались те, кому уже за сорок и больше, да чуток юношества, которое ещё не успело из этих земель изойти. Появились дачники и беженцы, но это уже не те люди, которые могут быть свободными земледельцами и производить возобновляемый на земле продукт. Беженцы пребывают в страшной депрессии, вспоминая свою прошлую добротную жизнь в советских республиках и ужасаясь нынешней. Воспоминания мешают им осваивать эту новую, не самую плохую на свете землю. Год назад застрелился председатель пытающегося возродиться колхоза. Ему было 44 года. Сам ли застрелился, или ему кто помог? из тех же сил, которые поставляют на эти земли тонны отравленной водки, которые сажают в тюрьмы вдов, которым поручили сокращать население и держать земли без сельского хозяйства.
За день до моего приезда вполне приличное здание опустевшей школы разгромили местные юноши и девушки после дискотеки в ещё не сдохшем местном клубе. А может и не они. Всё тут таинственно на земле.
Тенденции к лучшему типа попыток проводить день деревни, убрать сообща мусор с дорог, устроить праздник для оставшегося народа, они есть, они случаются, но как-то быстро обваливаются.
Зимой была уничтожена зверским образом местная библиотека. Вся деревня похаживала в этот неостывший культурный очаг, оставшийся от умершей школы. Библиотека была шикарной, она собиралась 100 лет, тут было много классики, редчайшие книги по краеведению, по истории Пушкинских мест. Зимой приехали грузовики и варварски увезли книги. И если бы для продажи в антикварную лавку! Или для макулатуры Увы! Для выброса в помойку. Кто-то сверху отдал этот приказ. Смеловские проследили, куда поехал грузовик, потом нашли книги в канаве, самое ценное оттуда забрали себе, остальное кабаны читать будут на небесах
Магазина ныне в селе нет, иногда сюда приезжают автолавки. Одна автолавка внимательно относится к нуждам людей, продавец всех знает по имени и старается привезти то, что купят. Другая автолавка настырно привозит по принципу «на тебе Боже, что нам не гоже».
Обустройство людей и зверей
Сергей отправился к своей лошади, пора было вспахать поле под картошку.
Лошадь Смеловские купили у цыган. В глубинке, как и 200 лет назад, лошадьми торгуют цыгане. Взнуздывать, объезжать, поить, кормить, чистить и подковывать, впрягать в телегу и сани Сергей научился по столыпинской книжке Садился вечером возле лампы, надевал очки и читал, выписывал в тетрадку, штудировал. И вообще всему Сергей научился по этой книге: принимать роды у коровы, лечить её от мастита, делать ульи для пчёл, чинить упряжь для лошади, выкармливать цыплят и телят, сажать вовремя картошку, по правилам вносить навоз в землю.
Прошло несколько лет, и деревенские коренные жители, увидев, как ладно ведут хозяйство Смеловские, стали к ним обращаться за советом, как к дипломированным специалистам. Из деревенских людей не нашёлся ни один, кто мог бы или хотел бы что-нибудь внятное объяснить начинающим землевладельцам. Даже старики деревенские в ответ на расспросы ехидно помалкивали. Жители села здороваться здоровались, но на этом человеческое участие заканчивалось. Эта стена молчания доводила Смеловских до исступления. Им хотелось общения, хождения в гости, бесед за чаем.