Да, да, глотая слезы, согласилась подруга.
Но, как оказалось, испытания ждали нас впереди. Подходил срок родов. Муж приятельницы от радости договорился об отдельной палате, самых лучших врачах, и спокойно улетел в командировку. Вообще, настоящие мужчины всегда, когда особо нужны, улетают в командировку. И в жизни, и в кино. Через неделю прибегаю домой на перерыв. Времени мало, надо все успеть. Вдруг стук в дверь такой, что сейчас дверь снесет.
Кто? спрашиваю.
Откройте! Соседка! Роды! тарабанит в дверь со всей силы тетя Валя, соседка моей приятельницы, полная пожилая женщина с больными ногами.
Я распахиваю дверь, она врывается в комнату, падает на диван. Говорить не может, раскрывает рот, как рыба Приношу стакан воды, наконец-то понимаю, что у подружки начались роды, а дома никого нет Что делать? Звоню в «скорую», обещают приехать
Бежим! тянет меня за подол халата тетя Валя.
Куда?
Роды принимать!
Но как? понимаю, что вопрос бесполезен в данной ситуации.
Тетя Валя вскакивает и выбегает на лестничную площадку, я за ней. Она бежит по лестнице впереди меня так резво, что я вдруг вспоминаю про ее больные ноги.
А лифт?
Лифт не работает!
Ничего удивительного! Лифт был украшением нашего дома и работал только тогда, когда хотел, как и мусоропровод.
Тетя Валя мчится на восьмой этаж так лихо, что я диву даюсь, как это у нее получается. На пятом этаже дверь открывает Светка, студентка мединститута. Я быстро соображаю:
Свет, бежим с нами! Подруга рожает! хватаю ее за руку и тащу за собой.
Да мы ж еще акушерство не проходили, только в общих чертах жалобно скулит она.
А мы и вовсе не проходили, будет тебе практика!
Мы продолжаем нестись по лестницам втроем, от нашего топота на лестничные клетки выскакивают бабушки и дедушки, интересуются, что случилось и мчатся вслед за нами! Наконец, запыхавшиеся, как будто сдававшие стометровку, влетаем в квартиру. Роженица стонет и мечется на кровати с выпадающими от боли глазами.
Что делать? кричу я Светке.
Откуда я знаю!
В этот момент природа лучше нас понимает, что делать. Ребенок, разрывая роженицу буквально на части, с огромной скоростью выпадает на белый свет. Все замерли Тишина Я осторожно подхожу к роженице и смотрю на малыша. Он дышит, открывает глазки и смотрит на меня.
Жив! радостно кричу я.
Жив! повторяют, как эхо соседи, заполнившие квартиру.
Теперь надо отрезать пуповину. Ищу глазами Светку. Она прячется. Тащу ее к ребенку, сую в руки ножницы.
Сколько сантиметров надо оставить?
Не знаю дрожащими руками берет она ножницы. Мы это еще не проходили.
Ладно, оставим побольше, медики разберутся, троечница несчастная. Режь!
Б Боюсь!
Хватаю ее руку с ножницами, и мы, дрожа в такт, все-таки такая ответственность, трясущимися руками обрезаем пуповину. Народ радостно созерцает и награждает нас аплодисментами. Я бегу в детскую, где уже все приготовлено, стягиваю простыню с кровати и заворачиваю малыша, как получается. Он смотрит на меня глазами ангела, сопит и вдруг начинает сосать пальчик, видимо, ему здесь понравилось.
В этот момент открывается входная дверь и в квартиру вваливаются уставшие, запыхавшиеся медики. Ура! «Скорая» приехала, не прошло и сорока минут!
Врач с огромным животом, запыхавшись от подъема на восьмой этаж, плюхается на диван и выдыхает:
Уф! Сейчас рожу!
Я, представив себе вторые роды, кричу:
Только не это! Умоляю!
Она, умиленно глядя на малыша, спрашивает:
Это ребенок? Уже родился? Чудненько! А где мамаша? А у ребенка вы слизь убрали? все это, сидя на диване.
Какая слизь! Он уже пальчик сосет, есть хочет! Мамаша в спальне! Забирайте ее в больницу!
А как же мы ее унесем? Ведь лифт не работает?
Молча! говорю прописную истину.
Подругу погрузили на носилки и стали спорить, как выносить, вперед ногами или головой. Бабушки и дедушки воют, что вперед ногами не хорошо, а вперед головой она у них сваливается. Минут через сорок из дверей подъезда появляется цепочка: носилки с роженицей, докторша с животом, я с ребенком, остальные за нами. Подругу грузят в «скорую», врача заталкивают на переднее сиденье, ей тоже пора рожать, захлопывают двери и уезжают. Мы машем им вслед, пока до меня не доходит, что ребенок-то у меня на руках. Я начинаю бежать за «скорой», за мной весь народ. Зрелище обхохочешься!