Но Горбачёву повезло больше. То ли его пригласили, то ли он сам протиснулся но как-то Михаил Сергеевич оказался в первом ряду, в ногах Юрия Владимировича, напротив «самих Константина Устиновича»! «Условно подставились условными плечами» все первые в порядке очередности номера Политбюро: Черненко, Тихонов, Устинов слева, в затылок друг другу, Горбачёв, Гришин справа. Громыко и Романов замыкали процессию. То есть, участием не был обделён никто.
А затем, на бодрящем восьмиградусном морозце, состоялся митинг «утвержденного формата». То есть, с обязательным участием знатного «токаря-пекаря», известного литератора и широко известного только в узких кругах земляка.
Первым выступил, как и положено, новый Генсек. Говорил Константин Устинович хорошо, но плохо. То есть, говорил хорошие, пусть и чужие, слова но говорил их с таким мученическим преодолением самого себя, что так и хотелось пожалеть его заодно с Юрием Владимировичем. Глядя на нового Генсека, а ещё больше слушая его, народ уже не сомневался в том, что «встретимся через год» это не только из литературы.
Отстрадав у микрофона и не столько по Юрию Владимировичу, сколько по причине себя Константин Устинович предоставил «чужое слово» министру иностранных дел Громыко. За тем выступил кузнец-штамповщик ЗИЛа Малин, которого сменил маршал Устинов. Заключили список «докладчиков» писатель Марков и в качестве земляка усопшего первый секретарь Карельского обкома Сенькин.
Все говорили о покойном хорошо. Оказалось, что тот львиную долю внимания уделял именно тому «ведомству», которое представлял каждый, отдельно взятый, докладчик. В итоге каждое получило «львиную долю». Но этому обстоятельству никто не удивлялся: вон, Христос тысячи людей накормил пятью хлебами и двумя рыбами. Так, почему Юрий Владимирович не мог уделить большую часть времени каждому, отдельно взятому, чтобы хватило всем?!
«Торжественная часть» прошла на высоком идейно-художественном уровне. Как и положено, Юрий Владимирович оказался выдающимся Генсеком, выдающимся дипломатом, выдающимся полководцем и флотоводцем, выдающимся кузнецом-штамповщиком, выдающимся писателем-читателем и выдающимся земляком. То есть, оправдал надежды и чаяния всех слоёв общества. Хотя недосказанность чувствовалась. И не слов в адрес Андропова а слов и дел Андропова. От Юрия Владимировича в народе ждали не «андроповки» и «улова на остановках», а б`ольших плодов от более плодотворной деятельности. Вероятно, поэтому в моменте прощания чувствовалось нечто формата «Прощай, Антонина Петровна неспетая песня моя!»
Когда Юрия Владимировича определяли за Стеной, Романов и Горбачёв обменялись друг с другом многозначительным взглядами. Так, словно давали понять друг другу, что «дружба между народов» исчерпала ресурс. «И вечный бой! Покой нам только снится».
Полковник наблюдал за процессией и её участниками с одной из гостевых трибун: порадел Григорий Васильевич. Но он прибыл сюда не в амплуа зеваки: он находился на работе. Его интересовали нюансы и не в речах, которые, по большому счёту, были одинаковыми, как речная галька. Его интересовали классические вопросы: кто, как и с кем? В том деле, которым он занимался, мелочей не было.
Результаты откровенно разочаровывали. Романов и Горбачёв, хоть и стояли на трибуне рядом, в продолжение всей церемонии не обменялись друг с другом ни словом, ни взглядом. Не раскрылись и остальные участники «большой игры». Полковнику оставалось лишь признать, что дело «политического макияжа» у этих людей поставлено хорошо
Ну, и к каким выводам ты пришёл?
Романов замёрз, был недоволен собой и окружающими а потому излучал отнюдь не положительную энергию. Полковник удивлённо двинул бровями.
Выводы?! От увиденного на похоронах?!
Ну, хорошо, хорошо! поморщился Романов. Что ты предполагаешь делать?
Полковник вернул брови на место.
Встретиться с Воротниковым.
???
Григорий Васильевич немедленно заместил Полковника «по части бровей». Тот усмехнулся.
Не своим хотением, Григорий Васильевич!
Иди, ты! «отчурался» рукой Романов.
Ей, богу!
Ну, «колись», не тяни!
Группа «нейтралов» и «полунейтралов»
«И вашим, и нашим»? понимающе не усмехнулся Романов.
Да. Так, вот, эти люди то ли уполномочены, то ли уполномочили сами себя попытаться сблизить позиции.