Вопрос о «личности» того, кто должен был уделять внимание, не представлял собой тайны. Если решение этого вопроса не входило в компетенцию ГРУ а оно, таки, не входило в него оставалось классическое «одно из двух»: КГБ. Точнее, ПГУ КГБ: Первое Главное управление. Иначе: внешняя разведка. Вот это и была та «печка», от которой следовало «плясать».
Начальником Первого Главного управления «в отчётный период» являлся Владимир Александрович Крючков. Этот человек не был профессионалом разведки, и, по большому счёту, мало, что в ней понимал. Но, не будучи человеком дела, он был человеком Андропова и этого оказалось достаточно для того, чтобы Юрий Владимирович определил товарища, если и не на «тёплое», то, во всяком случае, на видное местечко.
Ведь Володя Крючков был с Юрием Владимировичем ещё с Венгрии. Почти как по Симонову: «Был у майора Деева товарищ майор Петров, Дружили ещё с гражданской, ещё с двадцатых годов».
Полковнику не составило труда узнать «реквизиты» заместителя Крючкова в ПГУ. Генерал Дроздов оказался не только профессионалом, но и на удивление порядочным человеком. Полковнику даже не потребовалось компрометировать его и не потому, что нечем: «все мы зачаты в грехе и рождены в мерзости» а потому, что незачем. Личность Полковника была знакома генералу не только по «наводке» Горбачёва через Андропова: оказалось, что товарищи встречались и в Афганистане, и до него. И встречались «по одну сторону баррикад» и даже «в одних окопах».
Полковник навестил Дроздова не на службе: «дома как-то уютнее». И генерал с готовностью разделил эту точку зрения а заодно и трапезу с интересным собеседником. На первое, второе и третье подавались «жареные» факты из жизни Александра Николаевича Яковлева: Полковник сам заявил о своих «гастрономических предпочтениях».
Знаешь
Дроздов в очередной раз отставил тоже очередную пустую рюмку: «тост наш за Родину, тост наш за Сталина, тост наш за знамя побед!». Не по-русски сидеть насухую а «где достанет на пол-разговорца тут и вспомнят кремлёвского горца». И не а-ля Мандельштам: «выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальём!».
Самое интересное заключается в том, что я ведь докладывал Крючкову о контактах Яковлева с американцами.
Нет, генерал, это не самое интересное! усмехнулся Полковник, иронически разглядывая собутыльника сквозь опорожнённую рюмку. Самое интересное то, что Крючков не дал тебе задания на проверку сигналов.
Дроздов незамедлительно уважил Полковника взглядом из трёх вопросительных знаков рядом. А когда этого ему показалось недостаточно «вышел в эфир»:
Точно! Догадался или
И «догадался», и «или»! не отказался от усмешки Полковник. Твой Крючков протеже Яковлева.
???
Кусок сыра выпал изо рта генерала. Но, если с басенной лисой это несчастье приключилось из-за неготовности к вранью, то Дроздов оказался не готов к правде.
Ну, хорошо, «снизошёл» Полковник. Не протеже: человек Яковлева.
«Хрен редьки!» обретя голос, усмехнулся генерал. «Откуда дровишки»?
«Земля слухом полнится»!
Полковник уклонился не только словом, но и взглядом.
И, потом: «страна должна знать своих героев» Ну, а если серьёзно: не один ты исходишь любопытством в адрес этого человека. В творческом отношении Александр Николаевич близок к «абсолютному нулю»: минус двести семьдесят три градуса ниже уровня пола. Созидатель из него те самые «минус двести семьдесят три»! Но, зато каков потенциал разрушителя! Такому человеку дай только развернуться потом уже не остановишь! Тут и Архимед позеленел бы от зависти со своим примитивом «Дайте мне точку опоры и я переверну Землю!». А ещё у Александра Николаевича есмть два незаменимых качества для агента: он умеет драпироваться в кумач и при этом собирать «своих» до кучи! На «своих» же у него нюх куда тому собачьему!
От нахлынувших мыслей Дроздов на время даже забыл об обязанностях хлебосольного хозяина: так и замер с бутылкой в руках.
Как ты сказал: «для агента»?! Ты полагаешь, что он Или ты говоришь об «агентах влияния»?
Разливай! скомандовал Полковник генералу и тот незамедлительно спохватился. Роль «агента влияния» Александр Николаевич перерос лет двадцать назад наподобие того младенца, который переболел корью. Для него сейчас этот наряд явно мал