На Западе тоже считали, что с Романовым в своё время недоработали. Но себя Запад винил и вполне заслуженно меньше всего: он сделал, всё зависящее от него для того, чтобы Кремль сделал, всё зависящее уже от него. И не его вина в том, что Кремль сделал много, но не всё. Не только не всё, что нужно даже не всё, что можно!
Поэтому в первоочередном порядке «агент Горби» должен был решить проблему Романова. То есть, сделать Романова проблемой и проблемой для всех и устранить эту проблему. Вместе с Романовым. Задача была нелёгкая но ведь «большевики не ищут лёгких путей»! Даже большевики «только по паспорту»! «Горби» посоветовали не стесняться в выборе средств средства представлялись Западом поскольку Романов, не понимая «человеческого языка «общечеловеков», понимал только «язык бесчеловечных патриотов-большевиков». А так как «бесчеловечность» шла на пользу всего человечества, то международный империализм снимал грех с души Горбачёва и перекладывал его на свою.
Только перекладывать не пришлось за отсутствием греха на душе Михаила Сергеевича. Сельскохозяйственный секретарь не считал грехом устранение препятствия на пути к светлому будущему отдельных лиц. И такую верность общечеловеческим ценностям минус ценность отдельного человека Запад мог только приветствовать.
Но Ох, уж, это «но»! А всё потому, что, в который уже раз: «Гладко было на бумаге»! Михаил Сергеевич «извертелся на пупе», отпихивая Григория Васильевича подальше от председательского стула а воз был и ныне там! В смысле: стул Романова. Да, сам Горбачёв в последнее время оказывался впереди Романова но ведь и тот не оставался в хвосте! Больше того: Романов находился во второй «пятёрке» самых авторитетных членов Политбюро! Нет, он не возглавлял её там не было мушкетёров! но никто и не оспаривал его первенства! В неофициальной табели о рангах (всё чаще пренебрегая нею) Горбачёв шёл следом за Андроповым, Черненко, Тихоновым, Устиновым, Гришиным и Громыко но ведь Романов шёл следом за Горбачёвым! И это при том, что он не опирался ни на кого из «старослужащих» Политбюро! Да ещё после того, как его уже однажды наделили участью сброшенного с Олимпа Гефеста! И, в отличие от «поумневшего» Гефеста, Романов всё ещё продолжал «хромать не в ногу»!
Не мог не пугать Горбачёва и такой факт: все те, кого он сейчас «замыкал», никак не притязали на «кавказское долголетие». Андропов и Черненко, с точки зрения медицины, представлялись да и являлись «вовсе не жильцами»: пара лет на обоих. Тихонов в классификации Горбачёва не поднимался выше «старого хрена»: девятый десяток пошёл а, значит, вопрос почти ясен. Устинов и Громыко тоже не притязали на чин «добра молодца»: каждый соответствовал установке «всё может быть» и в любое время! Гришин также не оставлял без работы Кунцевскую больницу. И получалось, что в самое ближайшее время Михаил Сергеевич мог остаться один на один с этим негодяем Романовым! С тем самым негодяем Романовым, который, словно задался целью не соответствовать ожиданиям зато соответствовать одному шолоховскому герою с его установкой на то, что «меня никака причина до самой смерти не возьмёт!»!
И на кого ему тогда оставалось рассчитывать? «Удельные князьки»: Щербицкий, Кунаев, Рашидов наверняка примкнут к Романову: «одного «тоталитарного» поля ягоды! В этом плане можно было рассчитывать лишь на одного Шеварднадзе, да и того надлежало «выковыривать из панциря»: наученный жизнью, парень старательно маскировался под несгибаемого большевика. Хотя что-то «общечеловечье» из Шеварднадзе уже проглядывало. Надо было лишь направить его энергию на конструктивную работу с деструктивными планами.
Не «обюрокраченные» не члены Политбюро секретари ЦК тоже являлись потенциальной вотчиной Романова. Особенно «нехорошо выглядел» Зимянин: партизан, подпольщик, «красный» до мозга костей! Этот примкнул бы к Романову, не задумываясь! Да и персонажи типа Долгих и Капитонова вряд ли были лучше. Вот и выходило, что с Секретариатом требовалось разобраться сразу и навсегда! Именно так: с Секретариатом, а не с отдельными его секретарями! Эту структуру надо было решительно выводить за штат так, как «выводят в расход»!
Но «головной болью номер один» Михаила Сергеевича оставался Романов! С этим человеком консенсуса не могло быть хотя бы потому, что не могло быть никогда (спасибо Антон Палычу за верное определение!) Думая о нём, Михаил Сергеевич всегда чуть слышно «поминал матушку»: крепкий мужик, Романов и слова заслуживал исключительно крепкие.