Значит, Вы по-прежнему делаете ставку на противостояние?
Нет, недипломатично не отвёл взгляда Романов. Не на противостояние: на защиту собственных интересов.
А как же общечеловеческие ценности?
Запоздало прикусив язык, Хартман поморщился от досады. Он и сам понимал, что сделал откровенно слабый ход да слово уже отработало «неуловимым» даже не Джо: «воробьём». И, если посол рассчитывал на то, что хозяин Смольного окажется джентльменом и в очередной раз «отпустит» ему очередной ляп, то он слишком хорошо или слишком плохо думал о своём визави.
Вот, только не надо! усмехнулся Романов, и не подумав «снисходить». Не надо про «общечеловеческие ценности»! Видели мы, как вы и ваши клиенты «защищаете» их в Гренаде, Никарагуа, Сальвадоре! Этот перечень можно продолжать ещё очень долго: ведь почти каждую страну мира США объявляют «зоной своих жизненных интересов». И везде мишурой «общечеловеческих ценностей» прикрывается защита собственных интересов США.
Но
Нет, мы не против интересов США!
Разом пресекая и успокаивая, Романов выставил ладони «наружу лицом».
Мы лишь против интересов США вопреки интересам СССР. Согласитесь, что это справедливо. Как минимум разумно.
Некоторое время Хартман сидел молча, словно перерабатывая в себе урожай полученных впечатлений. Наконец, он с превеликим трудом вывесил на лицо маску неунывающего джентльмена.
Благодарю Вас, мистер Романов, за Ваши чёткие ответы. Они многое прояснили. Во всяком случае, на многое открыли мне глаза.
«Не я ли это самое многое, на которое открылись твои глаза?!» прямым текстом «отсемафорил» уже своими глазами Романов. Для того чтобы расшифровать ответ Хартмана, не требовался и дешифровщик: «Вы самые-с и есть-с!».
Уже поворачиваясь спиной к Романову, Хартман не смог удержать на лице маску добродушия и она свалилась за ненадобностью. Лицо, оказавшееся под ней, было чёрно-белым. Его владельцу даже расхотелось любоваться шедеврами, как Эрмитажа, так и меню «Астории». И всё потому, что ему было, что докладывать в Госдепартамент. Вряд ли это «что» могло обрадовать вашингтонское начальство но он свою работу сделал: взял пищу для размышлений и передал по инстанции. «Приятного аппетита, джентльмены»! Или, как однажды сказал мужиковатый Никита Хрущёв: «Бачилы очи, що купувалы йишьтэ, хоть повылазьтэ!».
Не сомневался в характере донесения в Госдеп и Романов. Не сомневался так же, как и в характере визита: «разведка боем». Хартман уходил недовольный и господа в Вашингтоне обязательно сделают выводы в отношении товарища Романова. Вывод в формате очередной поправки на другого товарища. Но пока чёрт с ними: его голове есть, от чего болеть, и помимо американцев
Глава третья
Двадцать второго ноября тысяча девятьсот восемьдесят второго года Григорий Васильевич Романов был избран секретарём ЦК. «Избран» по принципу «царь решил а бояре приговорили». Правда, Андропов снизошёл к убедительным доводам Григория Васильевича и дал тому нет, не шанс: время. И не на прощание с товарищами: на то, чтобы ввести «наследника» Льва Зайкова в курс дела. Некоторое время пришлось совмещать ну, а с января восемьдесят третьего Романов окончательно перебрался в Москву.
Как Генсек и обещал, он сберёг место Романова для того, чтобы Романов не берёг себя на этом месте. Да и в кураторах оборонной промышленности не очень побережёшь себя, даже не будучи Романовым.
«Сберечься» не сумел бы никто, даже постаравшись. Но сейчас этому «никому» не пришлось бы стараться даже гипотетически: на должность Григорий Васильевич шёл на безальтернативной основе. Андропов понимал, что выбирать ему не из кого: вариант был не только лучший, но и единственный. Правоверный антисталинист и такой же правоверный сторонник «административно-командного социализма» Андропов горой стоял за военно-промышленный комплекс.
И не только потому, что за военно-промышленным комплексом стояла «гора» «в лице» маршала Устинова сторонника не только Юрия Владимировича, но и политики дружбы с позиции силы. И сам Юрий Владимирович тоже дружил не только с Дмитрием Фёдоровичем, но и с советским ракетно-ядерным щитом. Именно поэтому Романов и «пошёл на ВПК»: представлять интересы партии и государства в этом «межведомственном ведомстве» лучше него не мог никто.