Ну, хорошо
Ельцин тяжело поднялся на ноги. Вскочили и оба «столовника».
Реког реконос как это, Костя?
Рекогносцировка, Борис Николаевич.
Да: рекогносцировкой на местности я удовлетворён. Мы готовы если только вы не обманываете меня.
Что Вы, Борис Николаевич! «в унисон» побледнели визитёры.
Тогда будем ждать первого хода ГКЧП!
Тяжёлая ладонь Ельцина с грохотом опустилась на дубовую столешницу.
Ждать и готовиться
Глава двадцатая
Глава «Организации» ещё раз пробежался глазами по разложенным на столе донесениям служб и нажал потайную кнопку, вмонтированную снизу в тяжёлую дубовую столешницу. Секретарь появился бесшумно и незаметно, словно бесплотным духом просочившись сквозь двери. При виде человека, почтительно склонившего тут же после «материализации», Председатель Совета добродушно усмехнулся: от большинства масонских привычек он сумел отучить секретаря но одна, всё же, осталась.
Секретарю очень нравилось являться перед лицом начальства, как чёрт из табакерки, чтобы походить, если не на члена масонской ложи, то хотя бы на секретаря Святейшей Инквизиции. Сначала Председатель иронизировал но вскоре привык: дело своё секретарь знал отменно, лучшего помощника нечего было и желать, а небольшая склонность «к театру», в конце концов, даже стала нравиться Председателю. В этом самоуничижении было что-то ласкающее душу начальства.
А самоуничижаться молодой секретарь умел, как никто другой: тонко, изысканно, благородно и даже «по-нашему: по-масонски».
Где сейчас начальник разведки и зам по обороне?
Только что вернулись с рекогносцировки, товарищ Председатель, ещё раз отметился поклоном секретарь. Оба у себя в кабинетах: готовят отчёты.
Пригласи их. И пусть захватят с собой всё, что сделали.
Слушаюсь.
Секретарь «исчез» так же мастерски, как и появился. Спустя три минуты он уже пропускал вперёд себя приглашённых товарищей. На этот раз «театра» не было: секретарь «всего лишь» распахнул дверь и отступил на шаг в сторону. Докладывать о «приводе» в «Организации» было не принято: это не считалось «выполнением спецзадания».
Приглашённые также не стали тянуться во фрунт у порога. Вместо этого оба молча проследовали к столу, за который также молча и уселись. Это тоже было одним из неписанных правил «Организации»: если тебя вызвали значит, вызвали, и нечего тут «запрашивать подтверждения» и «демонстрировать строевую подготовку».
Как съездили? без предисловий начал Председатель. Острый взгляд умных серых глаз скользнул по лицам. Ну, кто первым «хочет к доске»?
Разрешите?
«Доброволец» начальник разведки, известный в «Организации» как «Чекист» не стал вскакивать на ноги или хотя бы тянуть руку вверх на манер школьника на уроке: всё, что нужно, сказал его взгляд, такой же открытый и прямой, как и у Председателя.
Прошу.
Разведчик открыл принесённую с собой папку.
Я, правда, не всё ещё перенёс на бумагу, товарищ Председатель
Ничего, ничего: можешь импровизировать, улыбнулся Председатель. Эта улыбка как-то сразу создала нужное настроение, минимизировав ненужное. Она не то, чтобы раскрепостила и без того не закрепощённого докладчика но уровень обязательного «на высочайшем приёме» психологического «напряга» заметно снизила. Это можно было понять даже по «неуставному запеву» «Разведчика», с которого он начал отчёт о проделанной работе.
Тогда «о расстановке сил на поле», как говорят футболисты, товарищ Председатель. Итак: Горбачёв. Никаких контактов за период с четвёртого по семнадцатое августа он ни с кем не имел. Телефонные звонки были но к ГКЧП не имел отношения ни один. Так, с Ельциным и Назарбаевым он говорил о предстоящем двадцатого августа подписании Союзного договора. С Гуренко, первым секретарём ЦК Компартии Украины
Разведчик усмехнулся.
почему-то о «неважнецком здоровье», как он сам выразился.
Ну, почему «почему-то», тоже не остался без усмешки Председатель. Это, как раз, понятно: «Михал Сергеич» заранее готовит алиби Ты сказал: «никаких контактов». А как же встреча с членами ГКЧП?
Она состоялась восемнадцатого, товарищ Председатель. Сегодня.
Виноват И что известно о её содержании?
Лицо разведчика дёрнуло иронической усмешкой.