Кто?
Генерал-лейтенант Грачёв и «наш человек в Гаване».
А?!
Начавшая отвисать челюсть Ельцина ещё не достигла «пункта назначения» а лицо генерала уже покрылось мелкими бисеринками пота: понял Кобец, что нельзя так с Борисом Николаевичем. Нечего демонстрировать учёность в неподобающих местах: могут не оценить или «оценить в обратную сторону». Борис Николаевич не обязан, «понимаш», читать «всякого, там, Грэма Грина»!
Это название шпионской книжки, Борис Николаевич.
На этом раз Кобец поступил умнее: «на всякий пожарный случай» избежал употребления слова «роман». Наверняка, вспомнил Хаусхофера пусть и не по фамилии: «Когда я слышу слово культура, моя рука сама тянется к спусковому крючку револьвера». В этом отношении Борис Николаевич недалёко ушёл от идеолога фашизма. То есть, был таким же «принципиально недалёким». Для такого «книжка» всегда удобоваримей «романа».
Хорошая книжка? подозрительно сдвинул брови Ельцин.
Весёлая, про шпионов! просиял максимально счастливой улыбкой Кобец. Сработало: морщины на лице президента разгладились.
То есть, «наш человек в Гаване» это наш человек в ГКЧП?
Вы как всегда, Борис Николаевич!
Провожаемый донельзя счастливой улыбкой генерала, Ельцин нет, не наморщил лоб от избытка мыслей: всего лишь в очередной раз съехал взглядом в сторону сейфа. Вернее: не съехал а его снесло. Судя по минорным физиономиям, президентские столовники наверняка уже изготовились к «чаепитию» но тут случилось чудо. Тот, кто длительное время страдал дефицитом «политического мужества», о чём так прямо и заявил на двадцать седьмом съезде партии, на этот раз устоял против искушения, героически воздержался и превозмог себя. Правда, это наверняка обошлось ему в пару лишних морщин а то и отметин на сердце.
Ну, этим ребятам можно верить Особенно Грачёву: добрый малый
Судя по ясно выраженному предпочтению, второму источнику «нашему человеку в Гаване» Борис Николаевич доверял несколько меньше, даже несмотря «на разность потенциалов»: один всего лишь генерал-лейтенант, другой член ГКЧП. А ведь последний буквально вчера отчитывался перед российским президентом в проделанной работе.
Отчитывался по телефону и не совсем по форме, но де-факто это был отчёт: что сделано, что не сделано, и что должно быть сделано. У этого человека была огромная власть, огромные ресурсы и такие же аппетиты. Он сам предложил сотрудничество хотя движение навстречу было обоюдным. Помогло и участие Горбачёва: пытаясь усыпить бдительность врага а ещё больше под давлением обстоятельств Михаил Сергеевич распорядился знакомить Ельцина, только что избранного российским президентом, со всем перечнем документов, с которым прежде знакомили только его.
И будущий «наш человек» не пошёл на принцип зато пошёл гораздо дальше того, на что готов был согласиться президент СССР: начал знакомить его российского коллегу «сверх плана», как по срокам, так и по объёмам. Разумеется, это не могло не подвигнуть Бориса Николаевича навстречу такому «хорошему человеку». А как иначе: вовремя предать не предать, а предвидеть! Тем более что Борис Николаевич этого человека знал давно, и верно оценивал потенциал товарища. Человек был не только полезным, но и нужным. «Мы от него ещё много добра могли бы поиметь» как сказал бы один киношный персонаж, пусть и по другому адресу.
Как и всякий нормальный вождь, Ельцин ценил людей лишь до поры, до времени: пока не начинал понимать, что использовал их «на все сто», а дальнейшее сотрудничество превращается в обузу. Поэтому с людьми он расставался легко и просто, не тратясь даже на то, чтобы игнорировать обиды и претензии. Расставание происходило в рабочем порядке, без сожалений, выяснения отношений а потому, чаще всего, заочно. Отставник получал «уведомление о расчёте» «по почте» на том «любов» и кончалась.
Такая же судьба ожидала и члена ГКЧП. И это в лучшем случае. При крайней необходимости Борис Николаевич мог пожертвовать не только этим человеком, но и любым иным, досрочно. Но сейчас «наш человек в Гаване» был нужен Ельцину. Именно потому, что «наш человек в Гаване». В стане политического врага он был много больше, чем просто глазами и ушами «демократии»: он был единственным организующим началом в ГКЧП этом сборище трусливых и слабовольных болтунов. Он не только информировал Ельцина о каждом шаге ГКЧП: он ещё и проводил в жизнь инструкции «демократического штаба». Де-юре возглавляемый никчёмным Янаевым, де-факто Комитет находился в руках «нашего человека».