Не приставайте с этим к нашему доктору Павлу Петровичу, а то он вам самой поставит клизму.
Безобразие! Хамство! закричала бабка. Я буду на вас жаловаться.
Жалуйтесь, устало сказала медсестра, в Лигу обожравшихся собак. Позвоните в МЧС, там вам телефон дадут.
Наташка была последней в очереди, как и всегда. Перед ней в кабинет вошла красивая молодая женщина с белым персидским котенком, пробыла в кабинете недолго и выбежала, не прощаясь и не закрыв дверь.
Сволочи! Их бы самих кастрировать, а потом заставить сидеть в четырех стенах, неслось из кабинета.
Что у вас? спросил Павел Петрович, не поднимая головы, когда Наташка вошла в кабинет. Он оказался худым, налысо бритым юношей с очками на длинном носу.
Шмель, сказала Наташка и торопливо, чтобы не выгнали из кабинета, принялась открывать спичечную коробку. У него нет одного крылышка, поэтому он не может летать, а ведь он художник. Вот посмотрите, как он зебру в саванне нарисовал.
Павел Петрович тупо уставился на Наташку, которая держала на ладони левой руки шмеля, а в правой руке рисунок, и спросил:
Ты что, усыпить его хочешь?
Да нет, я хочу, чтобы он летал! Крыло можно сделать! Наташка аккуратно поместила шмеля в коробок и, пока Павел Петрович не опомнился, принялась на обратной стороне акварели быстро набрасывать ячеистую схему недостающего крыла.
Ведь это заднее крылышко. Можно прицепиться к переднему ведущему крылу!
Стоп, прокашлялся Павел Петрович дельтапланерист с тремя переломами конечностей. А материал? Из чего я тебе это крыло выкрою?
Трансплантация! воскликнула Наташка. В городе ежедневно погибают тысячи перепончатокрылых, и подняла глаза на строгого ветеринара.
Павел Петрович с интересом рассматривал Наташку. Такое существо ему еще не попадалось.
Так, после некоторого раздумья произнес ПП. Завтра в это же время. И прихвати с собой побольше этих трансплантатов, и необязательно шмелиных. Можно от ос, пчел, стрекоз словом, от других перепончатокрылых. Рисунок оставь, мне надо подумать над схемой крепежа крыла.
Наташка выскочила, сжимая в руке коробочку со шмелем, едва успев крикнуть «спасибо» и «до свидания». Оставшись один, ПП не стал изучать схему крыла, он перевернул лист и внимательно рассмотрел акварель. Навстречу стаду белых зебр с черными полосками бежала одна-единственная черная зебра с белыми полосками.
«Они ведь ее растопчут!» подумал ПП. «Нельзя им это позволить!»
Дома родители, конечно, всыпали Наташке. Ушла из дома, несмотря на запрет, дверь не закрыла на ключ, а просто захлопнула, оставила окно открытым Ну и так далее. Наташка ничего не слышала, она думала о перепончатых крыльях.
Папа, неожиданно, прервав поток нотаций, спросила Наташка, а где чаще всего погибают насекомые?
Какие насекомые? Ты что над нами издеваешься? Голос почти успокоившейся мамы принялся набирать прежнюю высоту.
Подожди, остановил набор высоты маминого голоса папа. Каких насекомых ты имеешь в виду?
Перепончатокрылых. Шмелей, ос, пчел, стрекоз
Ты, что в активистки «Гринписа» подалась?
Да нет! Шмелю надо крыло пришить, а то она летать не может, Наташка открыла спичечный коробок и показала художника.
Папа взял лупу, которой часто пользовался при пайке электронных плат, и принялся разглядывать шмеля.
Точно одного крылышка нет!
Мама через его плечо также заглянула в лупу.
Да ну вас к черту с вашими шмелями, микросхемами и двойками по математике, произнесла в сердцах и ушла смотреть телевизор.
Как же ты к нему крыло прикрепишь? спросил папа.
Крыло будет крепить ветеринар Павел Петрович, мне надо трансплантат найти.
Папа потер переносицу и сказал:
Прежде всего, это мертвые насекомые возле химически обработанных растений, но их использовать нельзя: они уже отравлены. Остаются паутина, рамы старых окон, в которых насекомые погибают, случайно попав между стекол, а также яркие светильники
На следующий день, пожертвовав своей коллекцией покемонов в пользу корыстолюбивых школьников младших классов, Наташка к шести часам вечера заполучила около десятка дохлых ос и пчел, двух больших шмелей и громадную стрекозу.
Все это богатство она высыпала на стол Павла Петровича. Под микроскопом, с помощью пинцета и скальпеля, он отделил от мертвых шмелей крылышки, а Наташка через большую лупу наблюдала, как он это делает. Затем Павел Петрович поместил шмеля-калеку в склянку с притертой крышкой, предварительно капнув туда немного эфира. Они подождали, пока шмель уснет, и приступили к операции. К удивлению Наташки, ПП не стал пришивать шмелю чужое крыло. Вместо этого он обвил шмеля прозрачным пластиковым кольцом с небольшим выступом и к этому выступу «Герметиком» подклеил крылышко-протез. Со стороны целого крылышка кольцо было чуть толще. «Это чтобы выступ не перевешивал», догадалась Наташка.