— Относительно виконта д'Альби надо обратить внимание совершенно на другое обстоятельство, — сказал д'Эпернон. — Я говорю о ее величестве королеве.
— Герцог прав! Пусть не трогают виконта, не надо возбуждать в нем подозрения, — решительно заявила Мария Медичи.
— Я имел случай убедиться, что он опаснее, нежели думают, — возразил Кончини.
— Он нам еще нужен, маршал, его надо оставить на свободе, — настаивала Мария Медичи, — не потому, что маркиз принадлежит к тайному ордену, а потому, что лучше будет предоставить возможность другой руке устранить виконта. Не забывайте, что этого молодого красивого офицера несколько раз заметили при очень дружеском общении с обергофмейстериной королевы…
— Понимаю и почтительно склоняюсь перед волей вашего величества, — сказал Кончини.
— Очень может быть, что виконта накроют в такую минуту, когда всего меньше этого можно будет ожидать, тогда мы сделаем два дела разом. Ваша супруга, маршал, будет так добра объяснить вам все, — сказала королева-мать, вставая. — Я думаю, нам пора в зал, — прибавила она, — мне надо принять короля и королеву, пойдемте со мной. Надеюсь, мы весело проведем вечер!
Д'Эпернон и Кончини поклонились.
Мария Медичи первая вышла из комнаты, за ней ее приближенные. В приемной к ним присоединились уже ожидавшая блестящая свита, пажи пошли спереди.
В залах было уже много масок. В большой зал, где на хорах играла невидимая музыка, с каждой минутой прибывала пестрая толпа рыцарей, дам, арлекинов, турков и мавров.
Шли пары в зимний сад. Белые Пьерро, уморительно гримасничая, ухаживали за грациозными дамами, резвые арлекины в своих пестрых, плотно облегающих костюмах, взбирались по камням искусственных гротов и оттуда грозили деревянными мечами маскам, подходившим пить вино.
Двор еще не выходил, но кругом уже сияли роскошные костюмы и драгоценности. Колье дам и аграфы на шляпах кавалеров, усыпанные бриллиантами эфесы шпаг и диадемы соперничали в блеске и великолепии. Тут шуршал шелк, там блестел атлас, дорогие кружева, как облака, прикрывали плечи и грудь приглашенных дам.
Везде смеялись или тихо шептались, казалось, все в этих пышных залах разделяли желание хозяйки весело провести ночь. Гости беззаветно отдавались удовольствию, и никому не приходило в голову, что при Дворе кипит скрытый пока еще вулкан! Кто мог думать, что этот блестящий бал был дан для того, чтобы незаметнее и легче устранить опасного врага королевы-матери!
Английский посол, граф Темпль, был одет итальянцем в честь всемогущей Марии Медичи. Он шел рядом с молодым Жоржем Виллье-Бекингэмом, одетым в охотничий костюм, богато расшитый золотом.
Этот молодой красивый и умный вельможа, приглашенный на бал по просьбе посла, происходил из старинного графского рода Лейчестеров. Честолюбивая мать послала его в Париж, чтобы он сделался вполне светским кавалером. Так и случилось. Жорж Виллье, которого мы дальше встретим еще не раз под именем Бекингэма, собирался вернуться в Англию. Ему хотелось перед отъездом быть представленным Анне Австрийской, которую он видел мельком, и которая оставила глубокое впечатление в его двадцатидвухлетнем сердце.
Ему удалось познакомиться с герцогиней де Шеврез, одной из дам Анны. Умный любезный кавалер очень понравился ей, и она, шутя, пообещала представить его на балу молодой королеве. Они условились, если Анна согласится, герцогиня в знак этого оденется охотницей.
Жорж Виллье нетерпеливо ждал появления двора, бродя с графом Темпль в толпе масок.
Наконец двери отворились, вошли пажи и стали по обе стороны у входа, за ними явились гофмаршалы, а затем и сама королева-мать со своей свитой.